Варлорд. Северное Сияние - Алекс Делакруз

Осознав, что у меня получилось воплотиться в клинке, я отогнал испуг – а вдруг останусь в таком виде? Страх иррациональный – разумом я понимал, что управляю телом и клинком настолько хорошо, что стоит представить нож в руке, как вернусь к своей естественной форме.

Испуг мелькнул и исчез, а я потянулся в мыслях к алтарю рода Юсуповых-Штейнберг. И вдруг, словно по наитию, подумал о юной прекрасной девушке с веснушчатым носом – матери Олега. Сразу меня потянуло прочь от себя, появилось чувство невесомости, будто оказался в скоростном лифте; нет, не так деликатно – скорее, как в чаше распрямившегося рычага катапульты. Меня перекрутило словно в бурлящей воронке водопада, и я на краткий миг отчетливо осознал момент пересечения границы миров.

Едва чувство пересечения границы ушло, как инстинктивно потянулся прочь из плена в клинке, воплощаясь в собственном теле. Зря – здесь я все еще летел, кувыркаясь как брошенный нож.

Пролетел, правда, совсем недолго: почти сразу врезался в камень спиной, причем в положении вниз головой. Из груди вышел весь воздух, и я даже не успел сгруппироваться, когда съехал вниз по камню дольмена алтаря. Так, как и влетел в него, – ногами кверху. Но падал вниз недолго, потому что приземлился вниз головой в бассейн алтаря, сложившись как гуттаперчевый мальчик.

Я как раз в этот момент настроился что-то сказать – в подобной ситуации промолчать сложно. Погруженный в бассейн алтаря, я попытался выбраться – но сделать это вверх ногами оказалось невероятно сложно. Я извернулся, пытаясь встать, и непроизвольно хлебнул воды… нет, не воды. Даже застыл, ошеломленный, – потому что никаких неудобств не испытал и у меня без проблем получилось дышать здесь. Жидкостное дыхание – даже в нашем немагическом мире такое возможно, слышал об этом.

Более того, попадание в бассейн сработало как обезболивающее – приятная прохлада обволокла все тело, пропало саднящее жжение на спине, где кожа была подпалена демоническим пламенем и перестала зверски болеть нога, поврежденная при приземлении на дне пропасти.

Продолжая дышать под водой, я наслаждался ни с чем не сравнимым блаженством ушедшей боли, прекратившейся жары, забытой тяжести обреченного отчаяния. Позволил себе даже расслабиться. Правда, совсем ненадолго – о том, что пять человек сейчас находятся на сковородке трибун арены в чужом мире, я не забывал.

Когда выбрался из алтаря, заполняющая бассейн жидкость сошла с меня словно пленка – ни капли не осталось на одежде. Спрыгнув на ведущую к дольмену алтаря каменную дорожку, я расправил плечи и глубоко вздохнул. Покинув пекло чужого мира, вновь обретя свободу здорового тела, чувствовал упоение и наслаждался каждым своим движением – точь-в-точь как знаменитый в моем мире шерстяной волчара, пробивающий через сугробы дорогу остальной стае.

Неуклюжесть болезненной слабости, которая сопровождала меня в падении, ушла как не было – я был свеж, здоров и полон сил. Алтарь рода, в который я уже два раза полностью сливал свою силу, вернул мне вложения сторицей. Не знаю и даже не представляю, каким образом это произошло, но все мои раны исчезли как не было, а тело оказалось полностью восстановленным.

Подняв руки, я сейчас рассматривал ладони. Обе целые; ни следа глубоких порезов на фалангах от копья мутанта, ни красноты ожогов. Одежда только кое-где порванная, но ткань алтарь восстановить точно не мог.

Вспомнив вдруг о перстне, я засунул руку в карман – с содроганием волнения, и облегченно вздохнул. Печатка фон Колера оказалась на месте. Я достал массивное кольцо с раскинувшим лапы пауком и, бросив на него короткий взгляд, положил обратно. Перстень источал тяжесть могильного холода, даже держать в руках неприятно.

Убрав обратно в карман кольцо фон Колера, оглянулся по сторонам. Алтарный зал с момента моего последнего визита ничуть не изменился. Просторное помещение в красно-черной гамме освещено красноватым сиянием – сейчас был активным обелиск, олицетворяющий стихию Огня. Но вряд ли он так остался еще со времени предыдущего визита. Княгиня Анна Николаевна ведь тоже оперирует Огнем, как и я – если брать мое отношение со стихийными силами элементарной магии.

Осмотревшись, я прошел по приподнятой каменной дорожке, покидая Круг Стихий. Находиться без приглашения у дольмена родового алтаря мне казалось в некотором роде святотатством. И очень не хотелось бы, чтобы меня заметили именно рядом с ним. Мне вообще не хотелось бы, чтобы меня здесь заметили, если честно, но надеяться на это довольно сложно.

Внутренний радар я сейчас не активировал. Решение просилось, конечно. Но даже если озаренная целительница еще не знает, что я здесь, стоит мне только просканировать окружающее пространство, она, несомненно, это почувствует. А с ней я точно не хотел бы сейчас общаться.

Поднявшись по лестнице, я положил руку в выемку в виде круга с четырехлучевой звездой и подождал, пока откроется массивная дверь. После того как проскрежетавшая створка распахнулась, осторожно выглянул. Сделал это непроизвольно, сразу догадавшись о бесполезности – потому что, если в кабинете кто есть, вряд ли не заметил и не услышал открывающиеся ворота в подземелье алтарного зала. Скрежетало, кстати, прилично – петли никто так и не смазал.

Кабинет Петра Алексеевича, моего «папа? », был пуст. Миновав помещение, я направился по пустым коридорам к рабочему кабинету княгини. Шел спокойно, без суеты. Сейчас я, конечно, выполнял роль незваного гостя и очень бы не хотел быть увиденным, но передвигаться перебежками от угла к углу точно было бы перебором.

Для начала направился на верхний этаж, в «выставочный» кабинет княгини, где она принимала меня в самый первый раз. Пока шел, ни одного человека из обслуживающего персонала не встретил. Впрочем, странного в этом не было – с того времени, как Анастасия покинула усадьбу, здесь вряд ли кипела жизнь.

В том, что меня еще не обнаружили и не подняли по тревоге службу безопасности, ничего экстраординарного не было – во-первых, охранный периметр я не пересекал и появился в самом сердце поместья; во-вторых, мой статус и допуск, открытый еще озаренной целительницей, никто не изменял и не ограничивал. Не будь этого, я бы не вышел из подземелья алтарного зала. Нет, вышел бы, конечно, но это было бы гораздо более громко, а потом еще и стыдно за подобное поведение.

Когда постучался в кабинет, с трудом сдерживал волнение. Если княгиня здесь, вернее если она не одна… ситуация не очень хорошая. Но выбора у меня не было – время утекало, как песок сквозь пальцы. Время, от которого зависели жизни тех, кто остался в пекле чужого мертвого мира.