Мы оседлаем бурю - Девин Мэдсон

Вместо ответа я скрипнула зубами и собрала бумагу и перья. Наверное, лучше было не знать, не иметь сомнений, скребущихся в мозгу. В отличие от отца доминус Лео Виллиус заботился о бедных и благословлял больных. Он был истинным слугой Божьим, и за это кто-то желал ему смерти. Я могла бы отказаться, но тогда просто пошлют кого-то другого, а я умру без всякой пользы, никем не замеченная. Потому что я никто.

«Нет, Кассандра, даже ты не можешь…»

– Могу и сделаю. Если тебе это не по нраву – убирайся.

* * *

Когда на рассвете мы отправились в путь, Джонус старательно меня избегал. Наша карета мчалась позади той, что везла лорда Иллуса и доминуса Лео Виллиуса. Теперь, зная, кто он, я смотрела на него иначе, подмечая движения глаз, спокойную уверенность и мягкую бледную кожу лица, часто скрывавшегося под маской. Вероятно, он почувствовал мой взгляд, поскольку светлые глаза снова обратились ко мне, а голова склонилась набок, будто он обдумывал какие-то мои слова.

Я отвернулась, а когда снова посмотрела, он уже скрылся в карете и больше не появлялся. Даже когда солнце поднялось высоко и наши кареты остановились на обочине дороги.

– Зачем мы остановились? – спросила Ливия, другая служанка, разглядывая залитые солнцем поля.

Я не знала ответа. Ни тени, чтобы дать лошадям отдохнуть, ни воды, чтобы их напоить, и, высунув голову из зашторенного окна, я не смогла разглядеть поблизости никакого жилья. Ни дома. Ни фермы. Ни даже дорожного столба. Только колышущиеся золотые поля да темно-зеленый лес на горизонте.

Лорд Иллус вышел на дорогу и, заметив меня, сердито дернул головой, веля вернуться на место.

– Ну, что там? – спросила Ливия.

– Ничего.

– Может, у лошади подкова слетела или колесо разболталось. Или сундук упал.

– Наверное, ты права, – сказала я, не став указывать на пустую дорогу или отсутствие активных действий. Дотронувшись до лодыжки, руки и бедра, я проверила ножи. Времени сменить платье на мое любимое не было, но сойдет и так.

«Ты до сих пор не поняла? »

Я со вздохом откинула голову назад, но Ее ничто не могло остановить.

«Зачем сыну иеромонаха ехать в Кисию с ожерельем, на котором выгравировано имя Мико Виллиус, если не для того, чтобы скрепить договор женитьбой на ней? »

Я подавила еще один вздох и сощурила глаза в театральном приступе боли.

«Но для чего заключать союз втайне, если этот брак должен быть делом неимоверной государственной важности? Зачем прятаться под фальшивым именем? Только потому, что кто-то тебя поджидает».

Такой вариант уже приходил мне в голову, но ожидать наемного убийцу – не равно ожидать меня.

«Те, кто тебя нанял, хотят удостовериться, что мира не будет, – настаивала Она. – Они хотят войны. Убить его, когда пересечете границу? Не нужно много ума, чтобы это понять».

Поэтому я уже обо всем догадалась. Но он все равно умрет. Война пойдет на пользу моему делу.

«Но это же Лео Виллиус. Ты сама говорила, что он единственный порядочный человек во всем…»

Сквозь вялую жару прокатился отдаленный раскат грома, и Джонус впервые вылез из своего угла, чтобы посмотреть в окно. На горизонте росло облако клубящейся пыли.

– Что это? – голос Ливии дрогнул.

– Лошади, – ответил Джонус. – Много лошадей.

– На нас напали? Надо бежать?

Джонус посмотрел на нее, избегая моего взгляда.

– Не напали. Левантийцы. Я слышал, у них где-то здесь лагерь.

Я выглянула в окно и еще раз проверила ножи, просто на всякий случай. Лорд Иллус стоял в тени передней кареты, скрестив руки на груди. Приблизившись, облако пыли замедлилось, до нас доносился только стук копыт. То, что издали выглядело нашествием муравьев, превратилось в одетых в кожу всадников с бронзовыми лицами и так коротко стриженными волосами, что их головы напоминали потный бархат лошадиных шкур. У каждого имелась пара сабель, зазубренный нож и абсолютно непроницаемое выражение лица.

Из пыльного облака выехал вперед человек, высокий и грациозный, как и его лошадь – сплошь упругие мускулы и стремительность. Не отпуская поводья, он поднял кулаки, будто салютуя лорду Иллусу.

– Гидеон э’Торин, – сказал он и, с легкостью развернув лошадь, указал на своих спутников, всего человек двадцать-тридцать. – Первые Клинки Торин будут защитить.

Когда он повернулся, на затылке стал ясно виден коричневый символ. Я слышала рассказы, что они держат в подчинении мальчишек и клеймят их, как лошадей, а девочек клеймят, выдавая замуж, чтобы те не сбежали, а еще слышала, что этих людей изгнали за дела слишком варварские даже для варваров. Но хотя их кожа выглядела грубой, как шрам, краска была яркой.

– Вы опоздали, – сказал лорд Иллус. – Вы заставили нас ждать.

– Теперь готовы.

Лорд Иллус что-то проворчал, и пусть я не слышала слов, это точно была какая-то грубость.

– Его светлость желает ехать дальше, – сказал он, возвращаясь в карету. – И быстро. Так что поехали.

– Поехали, да. Быстро, да. – Человек, назвавшийся Гидеоном э’Торином, являл собой образец спокойной выдержки, а каждое его слово было горделивой попыткой покорить чужой язык. Еще раз отсалютовав лорду Иллусу, он обратился к своим людям на беглой и неожиданно элегантной тарабарщине.

– Какие огромные кони, – выдохнула Ливия. – Как они вообще на них забираются?

– Они и сами не маленькие.

Карета снова пришла в движение, левантийцы выстроились вокруг нас почетным караулом, и мы продолжили путь к границе. Как будто ситуация могла усложниться еще сильнее.

Когда мы остановились у ворот Тяна, уже опустилась ночь. В этом кисианском приграничном городе было больше проезжих торговцев, чем горожан, и, если судить по числу стражников, еще больше солдат.

Лорд Иллус вышел из кареты и вступил в оживленную беседу с двумя пограничными стражами при свете огней надвратной башни. Были отданы и возвращены обратно какие-то бумаги, после чего беседа продолжилась. Стражники указали на левантийцев, затем на нашу карету, и мое сердце бешено застучало. Я очень давно не ездила в Кисию по делам и не задумывалась о документах.