Скажи мне, где я - Адриана Мэзер

Раздается стук в дверь, и Лейла отходит от меня, прежде чем я успеваю сказать ей, как много значит для меня ее дружба. Без нее я бы здесь точно не выжила. И как бескорыстно она поступает, отпуская со мной своего брата-близнеца.

Лейла открывает дверь, за которой стоят двое охранников Блэквуд в своей обычной форме с кожаными налокотниками и поясами. Невысказанные слова благодарности рвутся наружу, но Лейла качает головой, давая понять, что больше говорить не о чем.

– Спокойной ночи, Новембер, – говорит она, и ее слова тяжелым грузом ложатся мне на сердце.

– До скорого, Лейла…

И я ухожу, прекрасно понимая, что, возможно, вижу ее в последний раз.

Глава шестая

Вхожу в уютный кабинет Блэквуд. Эш уже там, сидит в кресле возле ее стола. В воздухе знакомый запах горящих в камине дров, комнату освещает множество свечей в канделябрах на стенах и серебряных подсвечниках на столе.

Блэквуд знаком велит мне садиться. Опускаюсь в кресло и вспоминаю первую нашу с ней встречу. Это было до того, как я узнала о существовании Альянса Стратегов, и задолго до того, как мне стало известно о соглашении между директором и моим отцом: он пообещал Блэквуд, что я помогу доказать причастность Коннера к убийству нескольких учеников, а за это меня примут в Академию.

Охранники закрывают дверь, но остаются в кабинете.

– Как я и обещала, вас обоих доставят в тот самый аэропорт, из которого ты, Новембер, улетала, – говорит Блэквуд, откидываясь на спинку стула. Расслабленная поза не делает ее облик менее суровым и строгим. – Дальше – сами за себя.

– Спасибо, – говорю я, все еще не до конца веря в то, что она нас отпускает.

Блэквуд переводит взгляд с меня на Эша.

– Перед отъездом вы получите свою одежду и личные вещи. И вот это… – Она вручает каждому по пухлому конверту.

Заглядываю внутрь и вижу толстую пачку стодолларовых купюр.

– Ни хре…

Блэквуд строго смотрит на меня, и я проглатываю конец слова, хотя и так ясно, что я хотела сказать. Эшу явно весело – его выдают глаза. Откуда, черт возьми, взялись такие деньжищи? Думаю, что от папы, но это наверняка не меньше половины всех его сбережений.

– У тебя есть ко мне какие-либо вопросы по поездке? – спрашивает Блэквуд.

Судя по тому, как она выделяет голосом слово «поездка», откровенный разговор о ее дружбе с моим отцом – вроде того, который состоялся у нас пару ночей назад, не приветствуется. Теперь я жалею, что не расспросила ее подробнее о том времени, когда она училась в Академии вместе с моими родителями: какими они были в моем возрасте, до того как им пришлось бежать из Европы и от своих Семей и скрываться в Америке.

– Как нам связаться с вами, если понадобится? – спрашиваю я, вдруг осознавая, что вовсе не уверена в своем желании навсегда расстаться с Академией Абскондити.

В уголках ее глаз появляется легкий намек на улыбку.

– Обычным способом – через связных ваших Семей.

Хочу сказать, что понятия не имею, кто эти связные, но в присутствии охранников наверняка не стоит задавать таких вопросов.

Блэквуд смотрит на Эша, но тот ни о чем не спрашивает. Он держится так спокойно и непринужденно, как будто собирается домой на каникулы проведать своих родных.

– Итак, если у вас больше нет вопросов, – продолжает Блэквуд, – сейчас охранники отведут вас в комнаты, где вы переоденетесь в дорожную одежду и оттуда отправитесь в путь.

Мы с Эшем встаем.

– Счастливого пути. Увидимся, когда вы оба вернетесь, – говорит Блэквуд, и хотя ее тон, как обычно, холоден и отстранен, мне кажется, что она искренне желает нам удачи.

– Спасибо, – говорю я и улыбаюсь, сожалея, что, когда у меня была возможность поговорить с ней с глазу на глаз, я не поблагодарила ее за все те различные способы, которыми она меня защищала.

Тогдашний наш ночной разговор состоялся пару дней назад, сразу после схватки с Коннером, и полное изнеможение вкупе с известием, что папа не оставил ни малейшего намека на то, где его искать, лишило меня последних сил и затуманило разум.

Бросаю последний взгляд на Блэквуд, понимая, что, скорее всего, вижу ее в последний раз. Ведь даже если мы чудом останемся в живых и найдем папу, я ни за что не оставлю его одного, чтобы вернуться сюда. С трудом верится, что в эту минуту мне в голову приходят мысли о директоре Блэквуд, но я знаю, что буду немного скучать по ее жесткой манере и блестящим играм в стратегию. Наверное, я никогда не пойму всего того, чему она пыталась меня научить, но в одном я уверена: ее уроки не прошли даром.

Мы с Эшем покидаем кабинет. Когда за мной закрывается дверь, не могу отделаться от мысли, что закончилась очередная глава моей жизни. Уезжая из Пембрука сюда, я не подозревала, что жизнь уже никогда не будет прежней, но сейчас, покидая Академию, я точно знаю, что мой мир вот-вот снова изменится.

– Нам опять дадут снотворное, да? – спрашиваю я Эша, когда мы спускаемся по лестнице.

– Ну, разумеется, – говорит он, успокаивающе улыбаясь.

Охранники отводят нас на первый этаж. Мы идем по тускло освещенному коридору. Охранник, сопровождающий Эша, останавливается возле двери напротив учительской и отпирает ее.

– До встречи в Америке, – говорит Эш, скрываясь в комнате.

Я следую за вторым охранником к соседней двери, и он тоже отпирает ее без объяснений. Захожу внутрь, дверь с громким щелчком закрывается за мной. Оказываюсь в маленькой уютной комнатке, больше напоминающей номер в частном отеле, чем ставшее уже привычным для меня помещение в замке. На стене висит яркий гобелен, из мебели тут только большая кровать с балдахином и изящный столик. Огонь в камине приятно обогревает комнату.

В изножье кровати лежит моя матерчатая сумка в синюю клетку и с потертыми ремнями – на фоне старинной мебели она кажется инородным предметом. Провожу пальцами по знакомой ткани, расстегиваю черную молнию и чувствую родной запах – от сумки все еще пахнет домом.