Скажи мне, где я - Адриана Мэзер

– Дело вот в чем, – снова начинаю я, – я невероятно благодарна тебе за то, что ты хочешь помочь мне найти папу. Но подумай о цене, Эш. Прежде всего тебе придется оставить Лейлу одну. Если с твоей сестрой что-нибудь случится, пока тебя не будет, ты никогда себе этого не простишь – а мне тем более. А если что-нибудь случится с тобой, Лейла тоже мне не простит.

– Значит, нам обоим лучше вернуться живыми и здоровыми, – говорит он, с любопытством глядя на меня.

– Во-вторых, – продолжаю я, не обращая внимания на его легкомысленный ответ, – что скажет твоя Семья? – Учитывая, насколько влиятельны Брендан и Львы, я не хочу даже думать о том, что ждет Семью Эша, если он пойдет против Львов. – Разве это не поставит тебя в уязвимое положение?

Эш улыбается, но по глазам видно, что его этот вопрос тоже беспокоит.

– В случае успешного завершения дела это не будет такой уж большой проблемой…

– Я серьезно, – перебиваю я. – Ты только что сказал, как все это опасно и что мы можем погибнуть. Мы ведь понятия не имеем, что нас ожидает. Мы понятия не имеем, знают ли другие Стратеги о моем существовании…

– Подозреваю, что о тебе знает больше людей, чем ты думаешь, – тихо говорит он. Я смотрю на него, надеясь, что он пошутил. – Некоторые из учеников – например, Маттео – сразу узнали тебя, как только ты появилась на кампусе. Мы должны быть готовы к тому, что и в других местах тебя могут узнать, – говорит он в ответ на мои невысказанные страхи. – К тому же Аарья разболтала чуть ли не всей школе, кто твои родители, и хотя связь между школой и внешним миром тщательно контролируется и информация часто поступает с задержкой, вполне возможно, твоя тайна будет раскрыта до того, как мы найдем твоего отца. Не говоря уж о том, что после нашего исчезновения наверняка возникнут всякие подозрения. Кто-то решит, что после всего случившегося Блэквуд разрешила нам навестить своих родных, но другие, вполне вероятно, сочтут, что мы отправились мстить Семье Львов за их неоднократные попытки тебя убить. Так что, как я уже говорил, нельзя, чтобы эта информация стала доступна хотя бы на минуту раньше, чем нужно.

– Вот видишь, – с нажимом говорю я. – Ты непременно пострадаешь, если станешь мне помогать.

– Я уже помогал тебе раньше…

– Да, здесь. Но здесь мы в изоляции, здесь безопаснее. Вне школы ты будешь членом Семьи Волков, активно пытающимся пойти против Львов. Ты всю жизнь старался доказать, что из тебя выйдет достойный глава Семьи, а безумная затея, которую я собираюсь осуществить, за секунду может перечеркнуть все твои шансы.

Эш вздыхает, как будто удивляясь моей непонятливости.

– А если я позволю тебе одной пробираться сквозь незнакомый тебе мир и бросать вызов самой могущественной Семье Стратегов, мне лучше прямо сейчас отказаться от положения главы Семьи, потому что я всегда буду помнить, что меня не было там, где я действительно был нужен.

Меня до дрожи пугает то, что может с ним произойти, но в то же время я отчаянно хочу, чтобы он поехал со мной. Пристально смотрю на него.

– Если ты поедешь со мной, то, возможно, не доживешь даже до выпускного, не то что до положения лидера в своей Семье.

– А еще я, возможно, никогда не научусь говорить по-французски без акцента. Некоторые вещи надо просто принимать такими, какие они есть, – говорит Эш, и на его лицо возвращается улыбка.

– Эш…

– Новембер, – говорит он и берет меня за руку. От тепла его пальцев у меня по коже бегут мурашки. – Я оценил все угрозы и прекрасно понимаю, на какой риск мы идем. Но я не изменю своего решения. Я еду с тобой.

Глава вторая

Свет раннего утра просачивается по краям светомаскировочных штор, а я лежу без сна в кровати с балдахином и смотрю, как перед глазами постепенно вырисовывается комната. Еще совсем недавно серые стены этой школы и отсутствие электричества страшно угнетали меня. Я чувствовала себя такой одинокой в этом мрачном замке, укрытом в глухом лесу, вдали от всего, что мне близко и дорого. И вдруг с удивлением осознаю, что больше не чувствую себя здесь в ловушке, хотя понятия не имею, когда все изменилось, когда изменилась я…

Раздвинув шторы, впускаю в комнату тусклый свет. В спальне очень холодно, на ледяном каменном полу ноги мерзнут даже в носках. Подхожу к старинному туалетному столику, где стоит тазик с водой, а рядом чистое полотенце. Плеснув себе в лицо немного воды, рассматриваю свое отражение в зеркале. Синяк под глазом, куда меня пару недель назад ударил Маттео, уже едва заметен, ссадины на руках и ногах, полученные при падении с дерева, откуда меня спихнул Феликс, все еще красные и воспаленные, но уже начинают затягиваться. Синяк на челюсти налился фиолетовым цветом и стал темнее, чем вчера, на теле нет живого места, но все это кажется такой ерундой по сравнению с предстоящими поисками папы.

Смотрю в окно. Между ветвями высоких деревьев, кружась, подрагивают первые снежинки.

– Снег, – выдыхаю я, и меня тут же охватывает тоска по родному Пембруку, по Эмили и нашим зимним развлечениям. А потом я вспоминаю, какой сегодня день. – Двадцатое декабря, – шепчу я, и в груди становится тесно.

…– Двадцаааатое декабряяяя! – кричим мы с Эмили в задние окна папиного грузовичка.

Земля покрыта толстым слоем пушистого снега, сверкают серебристые деревья, а городская площадь напоминает идиллию с праздничной открытки из Новой Англии.

– Ну, что мы сегодня будем делать? Поедем кататься на санках? – сидя за рулем, спрашивает папа.

– Вообще-то… – Эмили хитро поглядывает на меня. – Мы хотели бы поехать на пруд Истбери и покататься на коньках, если вы согласитесь нас туда отвезти.

– Завтрак, катание на коньках, горячий шоколад, санки, – перечисляю я, полностью разделяя энтузиазм Эмили. – А потом закажем большую пиццу или даже две и поездим на машине по городу, посмотрим на праздничные украшения в богатых кварталах.

Папа подъезжает к закусочной Люсиль и выключает мотор.