Одинокий рейд - Александр Плетнёв

Ночью то же самое, только не таясь, «поглядывали» друг на друга, облучая радарами.

А утром «Нордкап» убежал в сторону своих берегов, буквально бросив подлодку. Это было любопытно наблюдать – как потерявший свою тактическую накидку-невидимку «британец» сначала притаился, скользя под водой на скорости не более двух узлов, словно в растерянности, а потом надо было быть дураком, чтобы не понять, что он обнаружен. Тогда уже не скрываясь, субмарина, развив двадцать узлов, направилась на северо-запад.

«Туман» увязался следом, забрасывая навесик из гидроакустических буёв с вертолёта, чем удавалось сравнительно легко сопровождать субмарину. «Артфул» дал максимальные 29 узлов, уходя по струнке, тем самым выказывая намерение оставить этот район. Ко всему из штаба пришла «квитанция»: «…в целях ненагнетания обстановки и во избежание провокаций…» и новые вводные. Сторожевик, лениво выписав пенную дугу, лёг на обратный курс.

Вскоре командир «Тумана» передал на крейсер, что перехватил радиообмен по пеленгу подлодки.

«Наверняка на перископ всплыли, пытаются у своих прояснить обстановку через спутник связи», – пришёл к простому выводу Терентьев, отдавая распоряжение «отбой учебно-боевой».

СКР «Туман» отработал положенную программу с новейшей аппаратурой для обнаружения неатомных (особо бесшумных) подводных лодок. И как тактично выразился командир сторожевика, теперь требуется «заводское тестирование».

«Туман» ушёл на базу.

«Петру Великому» следовало выйти в другую расчётную точку.

Баренцево море. Несколько часов спустя

С мостика Терентьев наблюдал, как две маленькие точки-мухи над морем медленно обретают очертания, превращаясь в винтокрылые машины.

Больше глазу не за что было зацепиться – разбегающаяся во все стороны ширь моря превращалась в однородную серую массу, сливающуюся с по-прежнему таким же свинцовым небом.

Более-менее крупные айсберги ожидались ближе к Шпицбергену, однако сейчас не было видно ни одной приличной льдины.

«Но, судя по крепчающему северо-восточному ветру, ледники в нашу сторону погонит с Земли Франца-Иосифа».

Ухудшение погоды не удивляло, воспринималось как неизбежное зло северных условий мореплавания.

«Скоро стемнеет. Если разыграется шторм, не помогут и успокоители качки. Не хватало, чтобы кто-нибудь из парней гробанулся или ударил машину о палубу».

Он вдруг почувствовал навалившуюся усталость и ноющую головную боль. Сказывались напряжение последних суток и дёрганые вводные из штаба флота.

Наполнив стакан воды, он проглотил пару обезболивающих таблеток, украдкой заметив понимающий, почти сочувствующий взгляд вахтенного, что было неприятно, словно его уличили в слабости.

«Чёрт побери! – выругался он мысленно. – Завалишь вот так голову всякими заумностями, и мозги начинают распухать, не вмещаясь в голове. Так и хочется сделать дыру в черепе и выпустить всех этих мух вместе болью».

– Экипажу приготовиться к приёму вертолётов. Авиагруппе вернуться на крейсер, – приказал Терентьев вахтенному офицеру, – в связи с ухудшением погодной обстановки. В журнале сделать соответствующую запись.

Поочерёдно в течение получаса два «камова» без проблем оседлали пятачок на корме крейсера. Хотя вторую машину опускали в ангар уже с матами – к тому моменту корабль вошёл в зону низких кучево-дождевых облаков, и, несмотря на устойчивую палубу, порывы ветра потрепали ангарную команду.

– Вовремя, – старпом появился в ходовой рубке слегка взъерошенный, поправляя пилотку на влажных волосах, – шквалит – весь ангар в лужах.

– Вот, – Терентьев протянул ему листок радиограммы, – не вовремя!

Прочитав содержание, Скопин лишь мысленно сплюнул.

Сообщалось об аварии на британской подводной лодке «Артфул» с её координатами. Из штаба флота приказали оказать содействие, при этом имелось в виду лишь выслать вертолёт. Затем следовало подтверждение норвежской авиации по её местоположению.

– И как всегда – срочно! – негодовал Терентьев. – В этом весь флот! Всё что ни делается – всё непременно срочно! А сами британцы с ПЛ молчат и на запросы не отвечают! Что у них произошло – тоже не известно. Даже сигнала бедствия не шлют.

– Так, может, у них капитаном какая-нибудь Сара Уэст.

– Какая такая Сара?

– У бриттов фрегат «Портленд» – командиром баба, – пояснил старпом, – вот и представь, ей бы SOS послать, а она менжуется в сомнениях – не примут ли её «сос» за сексуальное желание?

Реакция на цитрамон у Терентьева была своеобразная – боль как бы доходила до своего почти невыносимого пика, а потом резко отступала. Сейчас наступил именно самый болезненный момент. Поэтому на попытку Скопина схохмить он скривился без какого-либо энтузиазма.

– И что может сделать вертолёт, да при такой балльности, – Скопин вдруг заметно помрачнел, однако снова не смог удержаться от подначки. – Даже если у их гомиков на борту просто запор случился – ведро пургену в море сыпануть? Так и то без толку – Гольфстримом разнесёт, лишь тюлени на Шпицбергене обосрутся.

Он ещё раз взглянул на «квитанцию», видимо прикидывая координаты.

– А ведь действительно, норвежцам-то со Шпицбергена до них рукой подать.

– Единственное, что их самолёт сообщил – лодка всплыла. Союзнички, мать их… И наши в штабе – молодцы. Наверняка их из Нортвуда [11 - В Нортвуде (пригород Лондона) расположен штаб Королевского флота Великобритании. ] напрямую попросили – наши не отказали, но вертолётом отмазаться решили. Как будто не знают про погоду.

– Ребят на «вертушке» слать – только машину потерять. Тем более скоро стемнеет. Но… помочь-то надо…

– Да знаю я… – отмахнулся Терентьев, наконец, почувствовав, как схлынуло давление в черепной коробке. Угрюмо поглядывая через рубочное стекло на буквально «упавшее» на море небо, низвергающее потоки дождя, коротко приказал: – Командуй поворот. На «Петре» подойдём.

Крейсер описал циркуляцию, ложась на новый курс, вгрызаясь в шторм.

Принесли карту погоды, которая мало того, что не обещала ничего хорошего – лишь усиление ветра, так ещё и при нужном курсе волна будет бить прямо в борт. Либо – идти зигзагами, растянув всю эпопею на несколько лишних часов.

Терентьев вызвал командиров боевых частей, поставил перед ними задачу, приказав готовиться к штормовому плаванию. Объявили и по корабельной трансляции, предупреждая остальной экипаж.

– Как скоро дойдём? – спросил у штурмана.

– Часа за три там будем.

– Если ничего не случится, – пробормотал Скопин, выискивая чего-нибудь деревянное, чтобы суеверно постучать. Ничего слёту не нашёл, плюнул на это мнительное дело и накликал себе… приключение.

* * *