Танго с прошлым - Юрий Иванов

– А это мой племянник, так? – спросил Колька с чуть потеплевшим взглядом, показывая кивком головы на Матвея, который, положив голову на кожаный саквояж, стоявший рядом на сиденье, заинтересованно смотрел на чумазого мальчика, нисколько не вслушиваясь в содержание разговора взрослых.

Платон кивнул головой, не горя желанием продолжать разговор, который втягивал его в конфликт на пустом месте.

– Здравствуйте, мужики, – как-то в сторону сказал Платон и сел обратно в коляску, – что ж вы так недобро меня встретили, словно я у вас что-то отнял? Я приехал со своим сыном в свою родную деревню, а было время – вместе пахали и сеяли. И с тобой, Степан, и с тобой, Ларион, – Платон, наконец, разглядел и узнал одноногого и того, кто сидел на корточках рядом с мальчуганом, – мы вместе ездили на извоз и укрывались одним тулупом на станциях. Что вы имеете против меня нынче, что даже не здороваетесь, а? Ладно, Бог нас всех рассудит. Поехали, Аким Никоныч, дальше. Колька, может, поедешь-таки с нами, и поговорим дома? Все ж от одних мы родителей? …

Николай с недоумением уставился на своего брата и молчал.

– Ну хоть загляни как-нибудь к нам, – проговорил Платон, когда коляска тронулась. – Живешь-то ты где сейчас?

– В соседней деревне, – чуть слышно шевельнул губами Николай, не уточняя, в какой именно деревне. – Ладно, может, завтра загляну.

– Товарищ Сушков, – обратился к нему человек в кожанке, когда коляска отъехала на порядочное расстояние, – пошли-ка в сторонку.

– Подожди-ка, – сказал Николай и рукой отстранил его от себя чуть в сторону. – Семен, я твоему мальцу дам маленькое поручение, хорошо? – и не дожидаясь ответа от однорукого мужика, взяв за ручонку мальчугана, отвел его от стоящего рядом Лариона и присел перед ним на корточки. – Слушай, Сергуня, исполнишь важное революционное поручение?

– А конфетку, ну, или кусок сахара за это дашь, дядя Коля? – сказал сын Семена и выжидательно уставился на него.

– Ты что, буржуем хочешь стать: все только за плату?

– Нет, не хочу – я сладкое люблю.

– Ладно, но только с собой у меня нет сахара. Завтра привезу – так устроит?

– Ладно.

– Сбегай, Сергуня, до своего огорода и понаблюдай оттуда за моим братом Платоном, – прошептал Николай. – Только ты сделай вид, что копаешься у себя в огороде, хорошо? Посмотри, какие мешки или сумки дядя Платон будет выгружать из коляски.

– А из нагана потом дашь мне стрельнуть, а? – снова стал цыганить сын Семена.

– Да ты за свою жизнь еще настреляешься до тошноты, постреленок! – взъерошил рукой и так похожую на одуванчик голову мальца Николай. – Ладно, дам. Ну, беги вот тут тропой низом между бань.

Когда Сергуня скрылся за старой баней Степана, брат Платона все с таким же невозмутимым взглядом посмотрел на своего товарища в кожанке и направился в сторону дуба на краю деревни.

– Ну что, товарищ Лоозе, – усмехнулся Николай, присаживаясь на чурбак рядом со стволом дуба, – хочешь мне намекнуть насчет багажа моего брата?

– Как же мне приятно иметь с тобой дело, Николай! – сказал Лоозе и похлопал его по плечу. – Для дела революции ты просто незаменим! Но брат твой по чуйке тоже вряд ли тебе уступает, а? Думаю, что очень маловероятно, что такой миллионщик, как купец Сушков, приехал в такие неспокойные времена с пустой рукой в деревню. Скорей всего, он привез с собой самое ценное и хочет тут отсидеться. В Питере и в Москве сейчас для них просто – вилы. Товарищ Суховей говорил, что много таких, как он, пускают в расход – и поделом им!

– Что бы ни было, – перебил Николай своего товарища, – племянника моего не трогать, понял? У меня детей не может быть, а он – все ж продолжатель нашей фамилии.

– Я тебя услышал, – мрачно усмехнулся Лоозе, поправляя рукой спрятанный во внутреннем кармане тужурки наган. – Может, он нам сам все отдаст по-доброму, а?

– Посмотрим, – абсолютно без эмоций ответил Николай.

В это время Платон, подъехав к воротам своего старого дома, сошел с коляски, спустил маленького Матвея вниз и грустно вздохнул, чувствуя прохладу пустого жилища.

– Аким Никоныч, – обратился он через некоторое время к кучеру, – ты отворяй ворота и хозяйничай на свое усмотрение. Овес купи у соседей через дом. Рядом хозяйство того однорукого дезертира – с ним мне не хочется иметь никакого дела. Давай вначале перетаскаем вещи в дом.

Матвей, оглядевшись радостно вокруг, снова заметил мальчика, который встретился на том конце деревни, наблюдавшего за ними из-за жердей покосившегося забора огорода через дорогу.

– Матвеюшка, пошли в дом, – услышал он голос отца и, оглядываясь на Сергуню, послушно зашагал во двор.

Платон, взяв в руки кожаный саквояж, который стоял до этого на сиденье между ним и сыном, двинулся вслед за Матвеем. Аким же приподнял пассажирское сиденье и, достав оттуда две увесистые сумки из парусины, понес за Платоном.

Следующим утром, как только стало светло, Аким Никоныч выехал из ворот двора Платона. Хозяин дома вышел его провожать.

– Может, мне остаться с вами, Платон Никитич, пока ваша супруга с охраной не подъедут, а? – спросил извозчик. – Время неспокойное, и люди все злые, а у вас маленький сынишка.

– В родной деревне вряд ли что случится, – неуверенно ответил Платон. – Мы с Ксенией Павловной договорились встретиться здесь вчера, да они, видимо, задержались чуток. Сегодня, даст Бог, уже точно они должны подъехать. Я сопровождающих ее людей знаю давно – они очень обязательные люди и никогда меня не подводили.

– Вы можете на меня обидеться, если хотите, – понизив голос, обратился к нему Аким, – но брат ваш мне очень не нравится. Даром, что брат, а глаза у него, как у разбойника. И его сотоварищ – ничем ему не уступает.

– Спаси тебя Бог, Аким Никоныч, – сказал Платон и обнял извозчика. – Обо мне беспокоишься, а тебе самому-то тоже ехать да ехать…. Будь осторожен в дороге.

– Думал, ночью дождь будет, ан его так и не было, – чтобы скрыть выступившую скупую мужскую слезу, Аким полез поправлять подпругу у одной из лошадей. – С утра довольно тепло – к вечеру точно дождь начнется.