Танго с прошлым - Юрий Иванов

Василий, просидев минут двадцать, медленно снял с себя верхнюю одежду и, включив свет, зашел в ванную комнату. Он закрыл слив ванны и включил воду. Затем спокойно разделся, достал из шкафа одноразовый бритвенный станок, разломал его с помощью двери и, подобрав после этого с пола одно из двух лезвий «Жиллетта», положил его на борт ванны. Пока Василий занимался страшными своими приготовлениями, вода наполнила половину ванны. Не выключая кран, он залез в горячую воду, покрывшись при этом весь гусиной кожей, так как, медленно бродя в беспамятстве по ночному городу, его порядочно продуло жестким холодным зимним ветром. Василий взял аккуратно в правую руку полоску острого металла с бортика и завороженно уставился на ее блестящую кромку. Он ждал, пока вода наполнит ванну – надо было закрыть краны и в тишине исполнить задуманное. Почему-то его волновало то, что он может затопить весь дом и тем самым причинит массу неудобств доброй одинокой женщине.

Вдруг послышался решительный стук в дверь.

– Базиль, потом будешь мыться в ванне! – послышался властный голос хозяйки дома. – Открой дверь, мне нужно срочно с тобой поговорить.

Василий решил сделать вид, что его нет в помещении, не сознавая того, что он наливает ванну и на первом этаже сейчас гудит предательски газовая колонка, выдавая его присутствие. Он даже удивился тому, что тетя Франсиска откуда-то знает про его намерение заняться водными процедурами. Прошло несколько минут, и Василий уже решил было, что хозяйка занялась своими делами, но стук, еще более решительный, повторился вновь.

– Базиль, открой дверь, иначе я сама открою своим ключом! – послышался голос тети Франсиски. – Почему ты не зашел ко мне, как пришел домой, а? Ты же всегда вечером ужинал со мной. Открой, сыночек, у меня очень важные новости от твоего отца. Это касается твоего деда, сеньора Пабло. Ты меня слышишь, Базиль? Я открываю дверь! Если ты в ванной – вылезай срочно и надень халат!

Пальцы от перенапряжения задрожали, и Василий уронил лезвие в воду. Он машинально закрыл воду и стал медленно вставать, облокотившись о борт ванны. Уже накинув на себя халат, Василий посмотрел на себя в зеркало, грустно улыбнулся своему отражению и выдернул сливную пробку ванны.

– Что ты, Базиль, вроде бы мылся, а волосы сухие, – подозрительно покосилась на него рачительная хозяйка, которая, открыв своим ключом дверь, стояла в ожидании в проеме. – Газ дорогой, и просто так греть целую ванну воды, чтобы просто так погреться, – это непозволительная роскошь для меня, и для тебя тоже. Разве я неправа?

– Вы всегда правы, тетя Фрэн, – печально проговорил Василий, поправляя свой халат. – Что-то случилось?

– Василий, – строгим голосом ответила пожилая женщина, – звонил твой отец, синьор Хеньо, и сказал, что не может дозвониться до тебя с самого утра. Что это с тобой такое сегодня происходит, сынок?

– Да, ничего особенного, тетя Фрэн, – ответил Василий, отводя свой взгляд в сторону. – У меня сломался телефон.

– Эх, молодежь! – глубоко вздохнула хозяйка. – Ладно, это все пустое. Слушай, у твоего деда был второй инфаркт. Первый же был в конце мая, да? Так вот: он очень в плохом состоянии, и твой отец передал, что синьор Пабло хочет срочно с тобой повидаться. Я тебе приготовила по просьбе синьора Хеньо наличные деньги – можешь взять такси, а если есть настроение, можешь взять мою машину. Если ты закончил с ванной, то пойдем я тебя накормлю, и заодно обсудим детали. Смотри, не сливай впустую горячую воду – иди и домойся.

Василий, если бы он находился в нормальном состоянии духа, удивился бы выше всех мер предложению хозяйки взять ее автомобиль, который у них появился еще полвека назад. Тогда, в конце шестидесятых годов двадцатого века, в бассейне реки Неукен были разведаны новые залежи нефти. Земли мужа тети Фрэн, семьи Сарто, оказались в эпицентре тогдашних событий. Покойный Вито Сарто, супруг Франсиски, каким-то образом у государственной компании смог выторговать довольно приличную сумму за свои пастбища; а сверх того он попросил привезти ему новый «Понтиак Каталину». Этот мощный двухдверный седан с двухсотсильным мотором был настоящим фетишем в семье Сарто. Хотя у тети Фрэн было трое детей – два сына и дочь, – никто из них никогда, после смерти Вито, не имел права садиться за руль этой машины. Такова была воля Франсиски Сарто. Только старик Гойо, друг покойного Вито, который имел свою семейную автомастерскую, раз в месяц приходил на ужин к тете Фрэн, а заодно протереть пыль с «Понтиака», завести мотор, осмотреть его и полюбоваться его прелестями. Раз в год Гойо выезжал из гаража и выгуливал автомобиль, заодно приводя в порядок нужные для него эксплуатационные документы в соответствующих инстанциях. Сухой климат Патагонии сохранил внешний вид «Понтиака» почти в первоначальном состоянии; а кожаные сиденья и все внутреннее убранство салона, благодаря бережному уходу старика Гойо, только чуть-чуть, может быть, изменили, первоначальные оттенки цвета, но это уже нельзя было достоверно утверждать.

Поэтому хозяйка очень удивилась и даже немного оскорбилась тому, что ее постоялец не обратил никакого внимания на ее предложение, которое стоило ей немалой внутренней борьбы со своими принципами. Только безмерное уважение к памяти старой Эрнесты, прабабушки Василия, которую в семье Сарто почитали чуть ли не за святую, вынудили Франсиску пойти на такой самопожертвенный шаг. Деда Василия, Павла, синьора Пабло, тетя Фрэн знала с детства, и сейчас предчувствие его смерти сдвинуло очень многое в мировоззрении хозяйки: одиночество при живых детях и внуках; «Понтиак Каталина» – символ памяти о своем муже и об общем счастье серединной жизни; все большее и большее пребывание сознанием в прошлом времени – все это куда-то исчезло, словно развеялись тучи и показалось чистое голубое небо. Все, что раньше казалось сложным и непонятным, вдруг в одночасье разрешилось само собой, обнажив бездонные в своей простоте законы жизни и смерти. Последняя капля в решении поступиться своим устоем в отношении машины стало состояние Василия. Старая женщина сразу почувствовала, хотя и не могла до конца понять причинно-следственных связей поведения и состояния своего постояльца, что какая-то черная тень исчезла из комнаты, когда она открыла дверь своим ключом и включила свет. И это темное нечто явно стерегло молодого Базиля не для того, чтобы осчастливить его какой-то удачей. А увидев в приоткрытую дверь валявшиеся на полу осколки пластика от бритвенного станка и одно узкое лезвие прямо на пороге – и все это на фоне наполненной ванны, – она сердцем заподозрила страшные приготовления к непоправимой беде. И когда тетя Фрэн все же предложила Василию взять «Понтиак» и не заметила никакой реакции с его стороны на ее слова, старая женщина поняла до конца, что должно было произойти, опоздай она хотя бы на пять минут. Прожив долгую жизнь, Франсиска понимала, что сейчас нельзя пытаться разговорить или успокоить молодого человека, поэтому она специально предложила Василию таки залезть в ванну и, таким образом, перескочить через пропасть и отойти от нее, а не ходить вдоль кромки обрыва, любуясь ее черной бездонностью.