Человек со смущённым лицом - Ксения Шелкова

– Боренька, глянь, какая красота! – восхищённо выдохнула я.

Кукла взглянула на нас обоих и улыбнулась.

– Желаете приобрести? – приятным, хотя немного писклявым голосом поинтересовалась она. – У вас, милая барышня, отменный вкус.

Я завопила от неожиданности и отшатнулась, едва не наступив на кота; тот возмущённо зашипел, но я готова была поклясться, что он ухмыльнулся себе в усы… Да что это за странное место? ! Борис, однако, оставался спокоен, и я даже восхитилась его хладнокровием.

– Большое спасибо, – ответил он кукольному мальчику, – но сейчас мы хотели бы видеть хозяина лавки.

Мальчик невозмутимо поклонился и, быстро перебирая ногами, заскользил куда-то меж стеллажей… Подошёл другой мальчик (или тот же самый? они все были совершенно неотличимы друг от друга) и поставил на стол серебряный поднос с разнообразными сладостями: марципаном, шоколадными конфетами, яркими леденцами, кексами с изюмом, клубничным вареньем, карамелью, мармеладом, яблочной пастилой, жареным миндалём… Я бездумно созерцала всё это великолепие, когда брат подтолкнул меня локтем. Я обернулась.

Перед нами стоял хозяин лавки: почтенный старичок, невысокий и благообразный, с серебристой бородкой и совершенно седой, хотя и вполне густой шевелюрой. Он был одет в слегка старомодный сюртук и опирался на трость; на его безымянном пальце тускло поблёскивало кольцо с изумрудом. Ещё я заметила, что руки его были тонки и изящны, точно у музыканта. Вот только его голубые глаза сейчас совершенно не выглядели старчески-выцветшими; наоборот, взгляд был острым и пронизывающим.

Да, теперь, увидев его воочию, я вспомнила: тогда, в Летнем саду, конечно же, был он.

– Господин Вор… Ворп… Вотр… – брат замялся; у него была замечательная память на лица, но не на имена.

– Господин Вортеп-Бар? – пришла я на помощь. – Простите, что мы вот так ворвались к вам…

Хозяин широко улыбнулся, отчего вокруг его глаз лучами собрались морщинки.

– Во-первых, милая барышня, вы не ворвались, а зашли в мою лавку, куда может прийти всякий, не правда ли? Во-вторых, если не ошибаюсь, мы знакомы: вы видели меня на прогулке в Летнем саду, а ваш братец ещё и раньше. В-третьих, зовите меня лучше Андреем Ивановичем – так проще. Ну а в-четвёртых, вы ведь проделали такой долгий путь одни не ради покупок, верно?

– Верно, господин Ворпреп… То есть, э-э-э, Андрей Иванович, – решительно подтвердил Борис. – Я помню, как вы себя повели тогда, в саду, с тем неприятным господином, который просыпал вам на колени свои мятные лепёшки. Вы не думаете, что он… м-м-м, несколько странный?

– Думаю, – согласился Вортеп-Бар.

– А… вы случайно не знаете, кто он такой?

– О, нет, – покачал головой хозяин.

– И вы не встречали его раньше?

– Я пару раз замечал его на улицах, – прозвучал лаконичный ответ.

Беседа зашла в тупик, и я пожалела, что мы, рискуя навлечь на себя гнев маменьки, потеряли столько времени. В самом деле, даже если этот господин что-то знает, с какой стати ему откровенничать с незнакомыми детьми? Я опустила голову. Бедная мисс Мур…

Брат тоже помрачнел.

– Думаю, друзья мои, мы не с того начали, – нарушил молчание Вортеп-Бар. – Ведь вы пришли с определённой целью? Присядьте, отведайте сладостей – держу пари, вас не часто балуют дома таким угощением – и расскажите мне всё.

* * *

По мере того, как мы, перебивая и дополняя друг друга, выкладывали нашу историю, мне пришло в голову: а ведь хозяин лавки – первый, с кем мы решились поговорить о Человеке со смущённым лицом. Он слушал внимательно, не высказывая ни недоверия, ни насмешек, и я даже приободрилась. Нечасто взрослый слушает тебя так. Однако господин Вортеп-Бар всё больше мрачнел.

– Значит, всё это его проделки… – пробормотал он. – А я-то думал… Не на того пенял, значит.

– Что? ! – в один голос воскликнули мы. – Так вы знаете, кто он? !

– Боюсь, я ошибся и принял его за другого, – ответил нам Андрей Иванович Вортеп-Бар. – Дело в том, что тот, другой, может иметь множество лиц, но он бы не осмелился… Вот что, дружок, – прервал хозяин сам себя, обращаясь к Борису. – Опиши-ка мне ещё раз, поподробнее, что было в тот вечер у вас дома. Кто где стоял, сидел, кто к кому подходил, и прочее.

– Быстрее будет нарисовать, – подсказала я. – Понимаете, брат отлично рисует, а вот рассказывает слишком скоро и сбивчиво, так что порой и понять ничего нельзя.

* * *

Мы с Вортеп-Баром вместе наблюдали, как под карандашом Бориса возникает наша гостиная, затем появляется Человек со смущённым лицом, приближается к нам… Вбегает Фридрих, затем появляется мисс Мур. Потом Борис изобразил столовую, где мы пили чай, потом – как наш незваный гость поцеловал руку мисс и исчез, а Фридрих кинулся за ним следом…

– Стоп! – воскликнул Андрей Иванович. – Когда он прощался с вами и целовал мисс руку, Фридрих был в комнате?

Мы задумались.

– Кажется, нет, – вспомнила я. – Да, точно! Я же оставила его в гостиной, чтобы он не рычал; а потом, вероятно, наша горничная или няня, проходя, выпустила его, пока мы вчетвером были в столовой. Однако… при чём тут Фридрих? Ему чем-то не понравился этот человек, но Фридрих – всего лишь трусливая, избалованная собачонка.

– Ну, не скажите, милая барышня, он не совсем таков, – Андрей Иванович задумался. – Вот многие люди ведь не любят чёрных зверей, боятся их – а на самом деле чёрные животные, собаки, кошки – они своих домашних от нечистой силы защитить способны.

– Папа наш во всё это не верит, он Фридриха не поэтому завёл, – начала было я, но тут же осеклась. – Нечистой силы, вы сказали? ..

Борис с тревогой смотрел в лицо господина Вортеп-Бара.

– Ну, а кто же такой, по-вашему, этот Человек со смущённым лицом? – мягко спросил нас Андрей Иванович.

– Может, он фокусник какой? Этот… как его… иллюзионист? Или там, факир? Помнишь, Лиза, мы на ярмарке видели, как он змеями управлял? ..

Андрей Иванович хлопнул ладонью по столу.

– Боюсь, друзья мои, так мы далеко не уедем… Подай-ка мои краски и кисть, – обратился он к кукольному мальчику.