Наследие Эллидора - Ален Грин

– У тебя тоже перестройка? – спросил Элэстер. Ответом ему было разлившееся по телу тепло. – Я свободен? – задал маг следующий вопрос. По коже скользнул лёгкий холодок. – Должно измениться что-то ещё? – поинтересовался Элэстер. Он специально задал вопрос так, чтобы на него нельзя было ответить однозначно, «да» или «нет». Ему стало любопытно, как ответит Храм в этом случае.

Тот ожиданий не подвёл: шесть разноцветных лент скользнули по телу. У мага появилось ощущение бегущей по сосудам силы, единства с природой, принятия мира. Элэстер глубоко вздохнул и… отключился.

Постепенно ветер притаился в траве и стих. Лишь изредка, пробегая по водной глади озера, он напоминал о себе. В созданной ветром ряби луна многократно отражалась. Она ярко искрилась и манила за собой любого, кто мог узреть её красоту. В холодном сиянии луны волосы эллидора, сидевшего рядом с Элэстером, блестели и переливались. Свой камзол Сэлвир снял и накрыл им мага: ночи всё холоднее. Любой способен подхватить простуду. Сэлвир долго смотрел на ярко искрящуюся воду, потом он повернулся лицом к тому, кто стоял рядом, и тихо сказал:

– Я сделал, как ты просил. Это поможет?

– Надеюсь, – ответил собеседник.

– Что если Храм не смог исправить генную ошибку? – допытывался эллидор.

– Храм не всесилен.

– Значит, он может вскоре умереть? – ожидая ответа, Сэлвир замер.

– Я сделаю всё возможное, чтобы предотвратить это, – тихо сказал собеседник. – Ты беспокоишься о нём, потому что чувствуешь вину?

– Он был моим другом. Тогда, десять лет назад, я не мог противостоять здравому рассудку отца. Когда Элэстер скрылся под водой, он внезапно предстал передо мной и просто сказал: «Вскоре здесь появятся хранители [4 - Хранители – блюстители порядка на полуострове. ], которые уведут мальчика в Тэу. Тебе придется оставить его. Он опора для матери». Не знаю, простит ли Элэстер моё бездействие. Ты прекрасно знаешь, что для нас Тэу – подземный город с великолепным замком Сиэль, а для тёмных магов – это тюрьма, в которой они вынуждены были томиться долгих десять лет.

– Ты не был виновником его несчастий, поэтому, спустя время, он простит тебя.

Небо поменяло цвет: упругую черноту разбавил кобальтовый оттенок. Луна померкла. На востоке несмелые розоватые всполохи обозначили скорый рассвет.

– Тебе пора, – Сэлвир, неотрываясь, смотрел на водную гладь. – Иди, я посижу с ним.

Тот, кто стоял рядом, видя и чувствуя в словах друга искренность, улыбнулся, а потом растаял в темноте.

– Силу в бою применить – правое это дело, а в мире с силою жить – умом владеть умело. Удачу поймать за хвост – великое это дело, а рядом её удержать – умом владеть умело. Жизнь поставить на кон – глупое это дело, а жизнь другому отдать – сердцем владеть умело. – Сэлвир не мог объяснить, почему именно сейчас вспомнил слова этой детской песенки. Больше всего ему нравилось, когда её напевал старый клоун Джал. Сидя без костюма, но в гриме, он с такой задушевностью затягивал песню, что все артисты перед представлением, любуясь закатом, нехотя задумывались о прожитом и грядущем дне.

На востоке небо тронуло предрассветное марево, потом горизонт полыхнул, и выкатилось яркое светило. Сэлвир поднялся, посмотрел на Элэстера, подхватил камзол, которым прежде укрывал мага, и медленно побрёл вдоль озера. Вскоре его силуэт стал нечётким, а потом и вовсе исчез.

Когда Элэстер очнулся, уже рассвело. В ясном, чистом небе ярко светило солнце. Маг сел и огляделся. Он находился там же, где и отключился: на полу ротонды. Утро было по-осеннему прохладным, но Элэстер не чувствовал озноба или промозглости. Правда, тело немного затекло, но это дело поправимое. Маг растёр руки и ноги, потом аккуратно встал. «Пока не хватились, надо вернуться домой», – он побежал в сторону аллеи. После проверки сила воздуха возросла до двадцатого уровня, но этого было недостаточно для преобразования, а воспользоваться восстановившейся силой тьмы при ярком солнце он не мог. Следовательно, возвращаться домой ему придётся обычным способом. Добравшись до Фесса, маг узнал, что первый поезд на Ялос отправляется в семь пятнадцать. Он был вынужден ждать более получаса. От станции до дома его на машине довёз дядя. Мужчина не любил толпу, поэтому закупки (лекарства и травы) по возможности совершал по утрам. В тот день он искал помещение под магазин сестры. Завидев племянника, Ларго удивился, но ничего не сказал, только, предлагая подвезти, кивнул в сторону машины.

– Встречался со старым другом, – коротко объяснил племянник своё появление в городе.

– Я не умею читать нотаций, Элэстер. Скажу одно, – Ларго строго посмотрел на племянника, – будь осторожней.

Мотор взревел, и машина поехала в сторону особняка.

Умывшись и переодевшись, Элэстер спустился в столовую. При его появлении Леин отвернулась, Кэрэл слегка улыбнулся, Хэил даже головой не повёл, Айя нахмурилась, словно догадавшись, что с Элэстером произошли некие перемены. Эстер с Кристером спорили о необходимости перестраивать котельную, его появления они не заметили. Дядя уже сидел за столом. Он ритмично и неспешно разрезал бекон. Аистель и Сэриэль обсуждали картину Хоиса Тоса «Вечный странник», где художник изобразил ветер в виде озорного весёлого мальчишки. Тот, разогнавшись и раскинув руки, прыгал вперёд с крутой скалы.

Элэстер долго смотрел на мужчину, сидевшего во главе стола. Овал лица, зелёные глаза, русые волосы, привычка прищуриваться, когда о чём-то думал, проступающие в углах губ ямочки, мелодичный голос, мягкие интонации – память высвечивала неясные образы. «Кристер – мой отец? », – продолжая заинтересованно разглядывать его, Элэстер сел за стол. Мужчина, поймав на себе внимательный взгляд, на всякий случай спросил:

– Всё в порядке?

– Да, – Элэстер поспешно опустил взгляд в тарелку и изобразил повышенный интерес к завтраку. – Кто-нибудь знает легенду о сёстрах Уитэлл? – чтобы отвлечь внимание от своей персоны, он перевёл разговор в другое русло.

Элэстер по очереди посмотрел на домочадцев. Тишина. Хэил опустил уголки губ и пожал плечами, мама, задумавшись, остановила взгляд на одной точке, Кристер насторожился, Леин, не поворачивая головы в сторону Элэстера, покачала головой, Айя сжала губы и уткнулась носом в тарелку, Аистель вскинула подбородок и изобразила глубокую сосредоточенность, профессор, пытаясь отыскать в закоулках памяти нужную информацию, потёр подбородок. Кэрэл сложил столовые приборы и поднял голову: