Последняя история Мины Ли - Нэнси Чжуён Ким

Марго нестерпимо хотелось расспросить маму: кого они ждут, почему она такая грустная, не потереть ли ей спину? Только она была слишком напугана, чтобы начать разговор. Марго размышляла, что же сделала не так и где обещанное мороженое.

Примостившись на краешке дивана, она смотрела передачу о живописи – бородатый мужчина с копной вьющихся каштановых волос быстро вырисовывал изгибы и тени впечатляющей альпийской горы, величественной и белой. Как странно, как дико представить, что этот пейзаж, так непохожий на картину за окном – сухую и выцветшую, горящую огнем днем и мерцающую неоновыми огнями ночью, – мог существовать на этой же планете. Марго заснула на диване, и ей снился снег, которого она никогда не видела вживую, и умывание ледяной водой из прозрачного озера, отражающего белые пики гор.

На следующий день мама – в темных очках, скрывающих опухшие от слез глаза, – собрала вещи и отвезла Марго в «Баскин Роббинс». Тогда она впервые побывала в кафе-мороженом. Внимательно изучив ассортимент всевозможных оттенков – шоколадных, ореховых, карамельных, – Марго выбрала шарик сливочного мороженого с крошкой печенья, которое стекало по рожку ей на руки. Мама заказала для себя клубничное и улыбнулась детскому восторгу дочери.

Встряхнув головой, чтобы отогнать воспоминание, Марго вновь посмотрела на запыленную кроссовку в руке и прошла в гостиную, где взяла с кофейного столика одну из брошюр с фотографией захватывающего дух сумеречного Гранд-Каньона, состоящего из рыжих пиков и темных теней. Цвет пыли на обуви соответствовал специфическому цвету пейзажа на фотографии. Возможно ли, чтобы мама носила эти кроссовки в Гранд-Каньоне или национальном парке? Только она ни за что не поехала бы никуда одна.

Марго позвонила в туристическое агентство. Она не ожидала, что кто-то возьмет трубку в воскресенье вечером, но ей ответил хриплый и утомленный женский голос.

– Я бы хотела узнать, обращалась ли к вам моя мама насчет тура? – спросила Марго. – И если да, то была ли она одна или с кем-то и… даже не знаю, приходила ли к вам в офис?

– Э-э, не уверена, что у нас есть такая информация, – ответила женщина, прочистив горло.

– Не могли бы вы заглянуть в свои записи? Ее звали Мина, Мина Ли. – Марго закрыла глаза. – Она умерла. – Голос сорвался. – И я хотела узнать…

– О боже, мне очень жаль! Секундочку… – Женщина положила трубку и вскоре вернулась. – Итак, похоже, она покупала у нас путевку в Гранд-Каньон на двенадцатое сентября.

Потрясенная, Марго спросила:

– Сколько дней она там пробыла?

– Три дня и две ночи.

– Была ли она… одна?

– Нет. У нее был гость.

– Гость? Но кто?

– Его имя у нас не зарегистрировано. Она забронировала двухместный номер.

– Возможно ли… даже не знаю, могу ли я как-нибудь поговорить об этом с гидом? Может, он их видел?

– Давайте вы оставите свой телефон, и он вам перезвонит?

Вероятно, мама надевала эти кроссовки для поездки в Гранд-Каньон. С кем же она была? С мужчиной или женщиной? Почему она ничего не сказала Марго? А что, если прямо перед смертью она с кем-то поссорилась? Почему она кричала? Марго никогда прежде не чувствовала себя такой покинутой и обманутой матерью. Что еще она скрывала?

Опустившись на четвереньки, Марго принялась рыться под кроватью, где хранилась куча коробок с пуговицами и мотками ниток. В углу что-то блеснуло. Она отодвинула кровать от стены, заглянула в угол и узнала обертку от презерватива. Отскочив, Марго резко толкнула кровать на место, после чего плюхнулась на пол и сжалась в комок – обхватила колени руками и спрятала в них голову.

Просидев так какое-то время, она наконец встала, подавив отчаянное желание закричать и кинуться вычищать все до скрипа. На кровати лежал безвкусный плюшевый мишка, белый, но пожелтевший от времени, с лапками, вшитыми в красное сердечко. Марго едва не оторвала ему голову.

Придя в себя, она продолжила обыскивать квартиру. Во вместительной коричневой кожаной сумке обнаружилась жевательная резинка, листовки из церкви и маленькая салатовая записная книжка с адресами. Большинство имен в ней были на корейском, поэтому Марго потребуется много усилий, чтобы прочитать их и попытаться распознать.

Затем она перешла во вторую спальню, когда-то принадлежавшую ей, где мама хранила всевозможные документы и счета. В единственном комоде у стены оставалась старая одежда Марго. Понадобится бумага и ручка, чтобы составить список всех вещей.

Она полезла в потертый письменный стол, купленный когда-то на барахолке, где нашла пластиковый поднос с цветными и угольными карандашами, качественными немецкими ластиками и точилками, которые Марго собирала в детстве, хотя почти не пользовалась. Она словно хранила все эти сокровища для какого-то особого дня, вместо того чтобы наслаждаться ими в настоящем. Только на какое будущее она надеялась? Разве на такое, как сейчас, где для творчества не было места? У нее было столько идей, которые она так и не воплотила в жизнь, столько набросков, о которых не вспоминала долгие годы. Марго вдруг поняла, что в какой-то момент погибла и ее фантазия, задушенная потребностью в практичности, стабильности, чувстве ценности в этом мире, который, казалось, всегда измерял тебя какими-то шаблонами, созданными… для кого, кем? Только не ей. Только не мамой.

Марго вытащила поднос из ящика, чтобы лучше рассмотреть. Под ним лежал конверт. Вскрыв его, она обнаружила черно-белый некролог, вырезанный из местной корейской газеты и датированный октябрем. Текст, который Марго могла прочитать, но не понять, отпечатывался на пальцах. Она изо всех сил пыталась различить знакомые слова, однако разум, как сеть, пропускал бо? льшую часть мимо. Все, что ей удалось разобрать, это «рак», «супермаркет», «жена», «Калабасас» [8 - Калабасас – город в округе Лос-Анджелес. ] и «церковь».

Марго была уверена, что никогда не встречала мужчину на фотографии, и все-таки он показался ей до боли знакомым – она узнала свои собственные черты на его лице: та же квадратная челюсть, довольно похожие нос и скулы. Она будто заметила свое отражение в зеркале.

Его звали Ким Чанхи.

Вот наконец-то и он. Незнакомец на крошечной черно-белой фотографии. Возможно, Марго когда-то даже прошла мимо него на улице и не обратила ни малейшего внимания.

Теперь он был мертв. Что, если он – отец Марго?