Последняя история Мины Ли - Нэнси Чжуён Ким

– Я… В понедельник… Я иду в кассу, – неуверенно сказала она по-английски.

– Вы? – переспросил он.

– Да, я.

– О, хорошо, хорошо. – Он тепло улыбнулся, словно похлопывая по спине. – Хорошо. Вы работать хорошо, ладно?

– Ладно.

Гектор молча помог Мине разложить красный салат. Она чувствовала его покорность судьбе. Гектор с Консуэлой уже лет сто горбатились на одной и той же должности.

Конечно, работа напрямую с корейскими покупателями требовала знаний корейского, но все же Гектор с Консуэлой уже неплохо владели языком и при необходимости могли бы еще подучить. Было очевидным, почему именно Мина получила повышение, а не они.

Ей хотелось успокоить его, объяснить, что она недостаточно сильна для такой работы, но это было бы ложью, и они оба это понимали. Правда их обоих расстроит и вызовет неловкость. К тому же Гектор нисколько не удивлен. Должно быть, с ним такое не впервые. Поэтому Мина ничего не сказала.

– Hasta luego, – со слабой улыбкой попрощалась она по-испански в конце смены.

– Hasta luego, – ответил Гектор, избегая ее взгляда.

В понедельник Мина пришла на обучение к мистеру Киму, оказавшемуся тем самым привлекательным корейцем. Он действительно был немного моложе ее, у него была гладкая смуглая кожа, квадратное лицо, высокие скулы и застенчивая, несколько асимметричная улыбка. Он был невысок, примерно одного роста с Миной, поэтому, разговаривая с ней, смотрел ей прямо в глаза, чем сильно ее смущал. В своих широких брюках, розовой футболке поло и поношенных кроссовках она казалась себе неопрятной.

Когда мистер Ким показывал ей кассу и бланк, в который нужно записывать точную сумму в кассе в начале и конце смены, она не могла не любоваться его руками – тонкими, но жилистыми, покрытыми светлыми волосками. Ей всегда нравились руки. К тому же лучше смотреть на них, чем ему в лицо.

В первый день работы за кассой Мина долго возилась с наличными, и покупатели недовольно пялились на нее, теряя терпение, слишком занятые своей собственной жизнью, своими собственными заботами, чтобы заметить отсутствие у нее опыта и то, как она старается учиться быстрее.

– Вот двадцатка. Верните мне три доллара пятнадцать.

– Хорошо.

– Нет, не так. Позвольте облегчить вам задачу. У меня есть точная сумма.

Мина все еще привыкала к доллару, к размерам монет, к достоинствам купюр, которые кажутся одинаковыми на первый взгляд, но все же немного отличаются. К счастью, Марио, упаковщик продуктов, работавший с ней – с колючим ежиком на голове и мягкими манерами, – был терпелив. Он помогал ей с кассовым аппаратом, улыбался и извинялся по-корейски перед покупателями, пока она стояла в растерянности, вынужденная использовать часть мозга, которая за эти годы заржавела от неупотребления. В свободное время Марио помогал мистеру Киму или другим кассирам поднимать на тележки мешки с рисом или коробки с продуктами.

Несколько часов спустя Мина приноровилась к сканеру штрихкодов, запомнила некоторые коды для популярных товаров, довела до автоматизма получение денег и подсчет сдачи.

Хотя работа не требовала физических усилий, присутствие покупателей, нетерпеливо ожидающих в очереди, и необходимость постоянно оставаться дружелюбной, необычайно утомляли. Все эти взгляды. Нервировало пристальное внимание покупателей, следящих за тем, чтобы она не ошиблась. Однако Мина уверяла себя, что скоро привыкнет. В конце концов люди станут подобны бутылкам соевого соуса, которые она расставляла на полках, – просто еще одним элементом повторяющейся, по сути, бесчувственной работы.

Шпинат. Соевая паста. Тонкая рисовая лапша. Мешок риса. Чеснок. Мороженое из фасоли. Два апельсина. Пакетик имбиря. Упаковка из шести банок «Хайта». Пачка картофельных чипсов. Пучок зеленого лука.

В конце смены мистер Ким, весь в мыле, пришел ее проверить. Тем не менее он старался вести себя с ней как можно более мягко и доброжелательно. Сверяя оставшиеся деньги в кассе с тем, что она записала в отчете, он спросил, есть ли у нее какие-нибудь вопросы, и вытер потный лоб голым предплечьем. Мина достала из кармана салфетку и протянула ему.

– Спасибо, – улыбнувшись, поблагодарил он по-английски.

– Не… за что? – неуверенно спросила она и рассмеялась оттого, что все еще плохо выговаривает некоторые буквы.

– Вы сегодня хорошо поработали.

– Спасибо! – Их взгляды встретились, и Мина ответила на его улыбку.

По дороге домой она сидела в начале автобуса, уставившись в пространство и оцепенев. Ей хотелось поскорее добраться до дома, принять душ и закрыть глаза. Жаль, у нее нет телевизора, чтобы отвлечься от волны печали, поднимающейся внутри. Может, ей не стоило соглашаться на эту работу? Сумеет ли она справиться с недовольными взглядами и нетерпением покупателей? Сможет ли привыкнуть к необходимости постоянно контактировать с людьми, когда единственное ее желание – остаться в одиночестве, ни о чем не думать и ничего не чувствовать; физической болью от нагрузки заглушить все остальное, как наркотиками?

Мина понимала, насколько легко и приятно попасть в сети зависимости. После смерти мужа и дочери она несколько раз напивалась до беспамятства. Похоронив любимых, Мина хотела броситься вслед за ними в ту же яму. Она начала пить, а на следующий день просыпалась с жуткой головной болью и ползла в ванную, где ее рвало.

Разумеется, такой образ жизни не мог продлиться долго. Теперь же самое главное – быть хорошей и упорно трудиться, чтобы попасть на небеса, где ее ждут любимые. Вот и все, что имело значение. Даже мистер Пак с его словами, которые словно касались ее кожи, оставляя липкий след, не мог сбить ее с пути.

Покачиваясь из стороны в сторону в автобусе, Мина пыталась уверить себя, что все будет хорошо. Она привыкнет к кассовым аппаратам, к наличным, к людям, а если нет, то всегда сможет попросить хозяина вернуть ее на прежнюю должность или заняться чем-то еще, даже найти другое место. И, заработав достаточно, она найдет юриста, который поможет остаться в стране навсегда. Вспомнив о мрачных днях, проведенных в Сеуле после смерти любимых, о квартире, улицах, по которым они когда-то ходили вместе, она поняла, что никогда не сможет вернуться в Корею. Вся страна превратилась для нее в кладбище.

Мина посмотрела на водителя автобуса, чернокожую женщину примерно ее возраста, с каре, уложенным внутрь. Та проводила в автобусе целый день, выполняя свою работу – маневрируя в потоке машин, и в то же время ей приходилось реагировать на потребности пассажиров, которые могли быть добрыми и дружелюбными, а могли – раздраженными и грубыми. На женщине лежала ответственность за то, чтобы каждый день отвозить всех этих людей домой или на работу.