Рандеву с «Варягом» - Александр Михайловский

После нескольких секунд гробового молчания команда «Варяга» взревела от ярости и восторга. Вопли моряков не были похожи на традиционное «ура». Слишком велико было ожесточение боя – и люди, словно в их тела вселились души первобытных предков, диким ревом приветствовали страшную гибель врага. Раненый и контуженый капитан 1-го ранга Руднев приподнялся, опираясь на плечо своего ординарца Чибисова. Он не верил своим глазам: несколько мгновений сражения – и вот по реке времени мимо тебя «проплывает труп твоего врага».

Но ничего еще не было кончено для «Варяга». Командирами японских крейсеров теперь владела только одна мысль – отомстить! Японские бронепалубники, еще недавно стремившиеся отойти на безопасное расстояние, стали разворачиваться в сторону «Варяга». Но на самый быстрый разворот бронепалубному крейсеру надо не менее восьми минут. И этого времени у них не оказалось. «Ураны» отстали от «Вулкана» всего на три с половиной минуты… И застали японцев врасплох.

Все глаза были устремлены на «Варяг», и до первого взрыва японцы на крейсерах даже не подозревали, что их сейчас начнут убивать. Однако подлетающие «Ураны» смогли хорошо разглядеть на японских миноносцах. Эти сигарообразные снаряды с крыльями были чем-то похожи на летящие по воздуху мины Уайтхеда. Рыская в полете словно гончие, несущиеся за добычей, они навели мистический ужас на японцев. Ведь не может же созданный руками человека снаряд сам искать цель – тут явно было дело рук могучих колдунов!

Тем временем быстрые как молнии летучие демоны приближались к японским крейсерам. Командир 14-го отряда миноносцев капитан-лейтенант Сакураи в бессильной ярости сжал кулаки. Он велел стрелять по этим творениям гайдзинов из 47-миллиметровых пушек, но пока матросы бежали к орудиям, крылатые молнии просвистели мимо, не обратив внимания на такую мелочь, как 152-тонные миноносцы.

Противокорабельная крылатая ракета «Уран» имеет дальность полета до 260 километров, а также турбореактивный двигатель работающий на керосине, скорость полета 300 метров в секунду и боевую часть в 145 килограмм весом… Рассчитана она на поражение надводных кораблей до 5000 тонн водоизмещением. Самые крупные из их целей – «Нанива» и «Такачихо» – имели в полтора раза меньшее водоизмещение, 3660 тонн.

На «Варяге» открыли по приближающимся японцам беглый огонь, и поэтому не заметили подлетающих снарядов. Зато не разглядеть четырех сильных взрывов, почти одновременно громыхнувших на японских кораблях, было невозможно. Старший артиллерийский офицер «Варяга», лейтенант Зарубаев, сдвинул на затылок покрытую копотью некогда щегольскую фуражку и вытер рукавом кителя взмокший, покрытый разводами сажи лоб.

– Господа! – почти простонал он. – Я решительно ничего не понимаю – опять, как с «Асамой», с неподбойного борта? !

Крейсер «Акаси» после попадания ракеты и последовавшего за этим взрыва котлов разломился пополам почти мгновенно. Сейчас над водой торчали лишь его мачты и верхушки дымовых труб. «Наниву» «Уран» ударил под переднюю рубку. Контр-адмирал Уриу и его штаб погибли в одну секунду. А в пробоину, через которую, наверное, мог бы проехать паровоз, уже чудовищным потоком вливалась вода. На месте, где менее минуты назад был крейсер «Такачихо», сейчас плавали какие-то обломки и виднелись головы тонущих японских моряков. «Ниитака» села на грунт, и над поверхностью воды торчали две ее мачты и три трубы. Только «Чиода» продолжала приближаться к «Варягу» четырнадцатиузловым ходом.

«Кореец» лихо завершил циркуляцию, и оказался у борта «Варяга». Для «Чиоды» попытка в одиночку атаковать русские корабли превратилась в утонченный вид самоубийства. На пятнадцати кабельтовых русский огонь стал точным, а на десяти – просто убийственным. А ведь для того, чтобы выпустить в «Варяг» мины Уайтхеда, надо было подойти на расстояние пяти кабельтовых и повернуться бортом. Два выпущенных почти в упор восьмидюймовых снаряда с «Корейца» разворотили борт японского крейсера в районе бака. На «Чиоде» была сбита дымовая труба, а ее обломки упали в машинное отделение. Жирный черный угольный дым тяжелой пеленой стал расползаться по палубе, душа экипаж крейсера. Ход упал до трех-пяти узлов. Не дойдя до «Варяга» семи кабельтовых, «Чиода» стала быстро садиться носом и крениться на левый борт. Через несколько минут крейсер перевернулся.

Японские миноносцы стаей волков кружили рядом с потерявшим управление русским крейсером. Атаковать средь бела дня хоть и поврежденный, но не потерявший возможности вести огонь «Варяг» было самоубийственной затеей. К командиру 9-го отряда капитану 2-го ранга Ядзиме и к командиру 14-го отряда миноносцев капитан-лейтенанту Сакураи почти одновременно пришла в голову одна и та же мысль. Не сговариваясь, они отдали команды, и миноносцы их отрядов стали перестраиваться, чтобы, разойдясь по широкой дуге, атаковать русский крейсер одновременно со всех сторон. Хоть одна выпущенная торпеда, да попадет в цель. Но времени, чтобы осуществить этот маневр, у них уже не было.

9 февраля (27 января) 1904 года, 12: 25. Внешний рейд Чемульпо Крейсер 1-го ранга Российского Императорского флота «Варяг»

Шпирон – носовой таран «Варяга» – мягко ткнулся в отмель у острова Идольми. Капитан 1-го ранга Руднев скомандовал: «Стоп-машина! » – и крейсер замер. Командир собрал вокруг себя старших офицеров.

– Вениамин Васильевич, – обратился он к своему старшему офицеру, – будьте любезны, за вами – контроль и устранение повреждений. Подводите пластырь, бейте клинья, тушите пожары. И попрошу исполнить все спешно – неизвестно, сколько времени продлится затишье.

– Будет исполнено, Всеволод Федорович, – кивнул капитан 2-го ранга Степанов. – С победой всех нас, и с чудесным избавлением! А о срочном исправлении повреждений могли бы не напоминать. Или вы меня плохо знаете?

– Знаю-знаю, Вениамин Васильевич, – кивнул Руднев, – но для порядка обязан напомнить…

Он посмотрел на старшего артиллерийского офицера лейтенанта Зарубаева.

– А вы, Сергей Валерианович, прикажите зарядить шестидюймовки сегментными снарядами. Японские миноносники нас в покое не оставят, им сейчас месть важнее жизни. Смотрите, как кружат. И хочется и колется; знают, что атака на нас днем – патентованный способ самоубийства, тем более что наш борт с разбитыми орудиями мы прикрыли островом…

– Я, Всеволод Федорович, другое заметил… – затронул Зарубаев волнующую всех тему, – все взрывы-с на японских кораблях чудесным образом произошли с неподбойного для нас борта. И даже «Асама» явно не сам взорвался, как многие говорят. Погреба у него в конце рванули, я его тогда в оба глаза наблюдал. Первый взрыв на нем – это не шимоза, и даже не кордит, да на наш пироксилин тоже не похоже. Это что-то другое… И рвануло на дальней от нас правой скуле…