Питер Пэн - Джеймс Барри

Каким бы сильным человеком ни был мистер Дарлинг, стоит признать, что в случае с лекарством он повёл себя довольно глупо. Ему почему-то казалось, что, в отличие от сына, он сам всю жизнь храбро глотал лекарства. И теперь, когда Майкл увернулся от ложки, которую держала в зубах Нана, мистер Дарлинг укоризненно произнёс:

– Будь мужчиной, Майкл.

– Не буду! – капризно закричал ребёнок.

Миссис Дарлинг отправилась за шоколадкой для малыша, а мистер Дарлинг решил, что здесь нужна строгость.

– Не надо ему потакать! – крикнул он вслед жене и добавил, уже сыну: – Майкл, в твоём возрасте я пил лекарство безропотно да ещё приговаривал: «Спасибо, дорогие родители, за то, что лечите».

Мистер Дарлинг сам сейчас в это верил, а Венди приняла его слова за чистую правду и попыталась подбодрить Майкла:

– То лекарство, которое пьёт папочка, гораздо противнее, правда?

– Гораздо, – бодро согласился с дочерью мистер Дарлинг, – и сейчас я его выпью, чтобы доказать тебе, Майкл, что я говорю правду, если, конечно, не потерял бутылочку с лекарством.

На самом деле ничего он не потерял, а однажды ночью, взобравшись на стул, спрятал лекарство на самую верхнюю полку в шкафу. Однако ему было невдомёк, что верная Лиза обнаружила бутылочку и водрузила на прежнее место – на столик в ванной.

– Я знаю, где она! – воскликнула Венди, всегда готовая услужить. – Сейчас принесу.

Она так быстро умчалась, что мистер Дарлинг не успел её остановить, настроение у него непонятным образом испортилось.

– Джон, – сказал он, передёрнувшись, – это жуткая гадость: противная, тягучая, сладковатая.

– Но это ничего! – весело отреагировал Джон.

И в этот момент в комнату вбежала Венди с лекарством в стакане и, с трудом отдышавшись, произнесла:

– Простите, но я торопилась.

– Ты удивительно быстро обернулась, – ответил мистер Дарлинг с сарказмом, которого дочь не поняла, и жестко заявил: – Сначала Майкл!

– Нет, папа! – заупрямился Майкл, не желая никому верить на слово.

– Меня может стошнить, – с угрозой предупредил мистер Дарлинг.

– Ничего. Давай, папа, – призвал Джон.

– Да помолчи ты! – осадил его отец.

Венди была обескуражена:

– Папа, мне казалось, тебе это ничего не стоит…

– Дело не в этом… – стушевался мистер Дарлинг, его гордость ужасно страдала. – Просто в стакане лекарства гораздо больше, чем у Майкла в ложке. Это несправедливо, и я на этом настаиваю!

– Папа, я жду, – потребовал Майкл.

– Ишь ты, он ждёт! Я тоже жду.

– Папа – трусишка.

– Сам ты трусишка!

– Я не боюсь.

– И я не боюсь.

– Тогда давай пей!

– Сам пей!

Тут Венди осенило:

– Почему бы вам не выпить лекарство одновременно?

– Я согласен, – сказал мистер Дарлинг. – Ты готов, Майкл?

Венди принялась считать: раз, два, три, – и Майкл проглотил лекарство, а мистер Дарлинг спрятал стакан за спину.

Заметив обман, Майкл в ярости завопил, а Венди воскликнула:

– Ну папа!

– Что значит «ну папа»? – рассердился мистер Дарлинг. – Прекрати истерику, Майкл. Я собирался выпить лекарство, но… промахнулся.

Все трое смотрели на него так, словно перестали уважать.

– Послушайте, – умоляюще произнёс мистер Дарлинг, когда Нана вышла в ванную, – я придумал отличную шутку. Я вылью своё лекарство в миску Наны, и она вылакает его, приняв за молоко.

Лекарство действительно было белого цвета, но дети не поняли юмора своего отца и с осуждением наблюдали, как он выливает лекарство в собачью миску.

– Посмеёмся, – с сомнением в голосе произнёс мистер Дарлинг, и дети не посмели выдать его, когда вернулись миссис Дарлинг и Нана.

– Нана, хорошая псина, – погладил собаку мистер Дарлинг, – я налил тебе молочка.

Виляя хвостом, Нана подбежала к миске и стала лакать лекарство, а когда подняла на мистера Дарлинга глаза, в них не было злости, только слёзы, безмолвные слёзы благородной собаки. Затем она тихо забралась в свою конуру.

Мистеру Дарлингу было ужасно стыдно, но он не сдавался. В напряжённой тишине миссис Дарлинг взяла миску и понюхала.

– О, Джордж, это же твоё лекарство!

– Я просто пошутил! – воскликнул мистер Дарлинг, пока жена успокаивала мальчиков, а Венди гладила Нану, и с горечью продолжил:

– Отлично! Я из кожи вон лезу, чтобы вас развеселить, а вы…

Венди продолжала гладить Нану, остальные молчали.

– Давайте! – почти истерично выкрикнул мистер Дарлинг. – Жалейте Нану! Меня никто не пожалеет. Ни одна душа! Я же у вас только добытчик! Зачем меня жалеть? Действительно, зачем? !

– Джордж, – взмолилась миссис Дарлинг, – не так громко: слуги услышат.

Они почему-то всегда говорили про Лизу «слуги».

– Пусть слышат! Да, пусть хоть весь мир услышит. Но я не позволю больше собаке командовать в моём доме.

Нана бросилась было к хозяину с немой мольбой, но он замахал на неё руками. Мистер Дарлинг снова чувствовал себя сильным.

– Всё, всё! Прочь, твоё место во дворе! Там я тебя и привяжу сию минуту.

– Джордж, подожди, – прошептала миссис Дарлинг, – вспомни, что я говорила тебе о мальчике.

Но муж был не в состоянии её слушать, потому что горел желанием показать, кто в доме хозяин, а когда команды не подействовали, лаской выманил Нану из конуры, а затем, грубо схватив за ошейник, потащил прочь из детской. Мистеру Дарлингу было стыдно, но остановиться он уже не мог. А всему виной была его впечатлительная натура и жажда восхищения. Привязав собаку на заднем дворе, он уселся в коридоре и заплакал, закрыв лицо руками.

В это время в непривычной тишине миссис Дарлинг уложила детей спать и зажгла ночники. До них донёсся лай Наны, и Джон прошептал:

– Это потому, что он сажает её на цепь.

Однако Венди оказалась проницательнее:

– Нана лает не потому, что расстроена, а потому, что чует опасность.