Министерство будущего - Ким Стэнли Робинсон

– Ничего хорошего, – пожал плечами Бадим. – Не исключено, что нас начнет бомбить Пакистан, мы ответим, и наступит ядерная зима. На планету вернется приятная прохлада.

– Уж кто-кто, а пакистанцы, я надеялась, вас поддержат. Если подобная жара случится в Пакистане, там мало кто уцелеет.

– Они это понимают. Просто создают геморрой. Китай туда же. Мы теперь парии всего мира, хотя действуем в общих интересах. Нас убивают за то, что мы сами чуть не сдохли.

– Так всегда бывает.

– Разве? – Бадим посмотрел в окно. – Я не вижу, чтобы Европа очень страдала.

– Здесь Швейцария, а не Европа. Швейцарцы обходят такое дерьмо стороной. И всегда обходили. Результат налицо.

– Неужели они так сильно отличаются от остальной Европы?

– Грецию добили за то, что она подыхала, не забыл? В других странах на юге Европы положение не лучше. Кстати, в Ирландии тоже. Британцы убивали нас веками. Примерно четверть всех ирландцев умерли от голода, почти столько же эмигрировали. Это не мелочи.

– Постколониализм.

– Да. Причем в исполнении одной и той же империи. Просто удивительно, как Англии удается избегать расплаты за преступления.

– Расплачиваются не преступники, расплачиваются жертвы.

Принесли виски. Мэри залпом осушила половину бокала.

– Мы должны придумать, как это изменить.

– Если такой способ вообще есть.

– Через правосудие?

Бадим скорчил скептическую мину.

– Что за штука такая?

– Ладно, давай без цинизма.

– Нет, я вполне серьезно. Взять хотя бы греческую богиню правосудия. Бронзовая баба в тоге с повязкой на глазах – чтобы правильно судила. Взвешивает на весах преступление и наказание, не поддаваясь постороннему влиянию. Однако чаши весов никогда не уравниваются. Ну, если только по принципу «око за око». Тогда конечно. В случае убийства метод уже не действует. Убийцу всего лишь оштрафуют или дадут пожизненное – разве это справедливое возмездие? Нет.

– Ты намекаешь, что нужна смертная казнь?

– Которую все считают варварством. Ибо если убийство – зло, то это зло не исправишь еще одним злом. Насилие порождает насилие. Ты ищешь эквивалент, а его просто нет. Поэтому чаши весов никогда не приходят в равновесие. Особенно когда одна нация истребляет другую триста лет, забирает себе все ее добро, а потом говорит: «Ой, извините, мы плохо себя вели. Ничего, сейчас прекратим, и все будет хорошо». Нет, не будет.

– Может, теперь Англия хотя бы заплатит Индии за вытряхнутую пыль.

– Странно, почему не все поддерживают эту идею. Эффект будет действовать максимум три-четыре года, что даст время его изучить и понять, стоит ли делать второй заход.

– Многие опасаются цепной реакции последствий.

– Каких именно?

– Ты о них знаешь не хуже моего. Если из-за распыления прекратятся муссоны, станет хуже вдвойне.

– Мы не боимся рисковать! В конце концов, это наше личное дело.

– Но последствия скажутся на всем мире.

– Снижения температур хотят все.

– Кроме России.

– Не уверен. Морской лед и вечная мерзлота тают, а это половина их территории. Если реки в Сибири перестанут замерзать, русские на девять месяцев в году лишатся дорог. Они рождены жить в холоде.

– Холод бывает разный.

– Такого, как у них, еще поискать! Нет, русские, как все, просто нагнетают обстановку. Кто-то берет быка за рога, хватает волка за уши – а ему в спину втыкают нож. Как это уже достало.

Мэри сделала еще один глоток.

– Добро пожаловать в наш мир.

– Гори он… – Бадим залпом допил виски. – Итак, что нам делать? Мы Министерство будущего. От нас требуют определенной позиции.

– Знаю. Посмотрим, что скажут ученые.

Бадим смерил собеседницу ироническим взглядом.

– Будут вилять до последнего?

– Ну, им пока не хватает сведений, чтобы принять обоснованное решение. Скорее всего, скажут: эксперимент хороший, давайте его проведем и подождем еще десять лет, посмотрим, что получится.

– Как всегда!

– Что ты хочешь от ученых?

– Обычных шагов теперь мало!

– Так и заявим. И я уверена: в конце концов мы поддержим Индию.

– Деньгами?

– Ага, десятью евро! Деньги на бочку!

Бадим непроизвольно рассмеялся. Но его мина быстро помрачнела.

– Этого мало, – сказал он. – Поверь, что бы мы ни делали в своем Министерстве, этого будет мало.

Мэри внимательно посмотрела на коллегу. Камешек прилетел в ее огород. Бадим отвел взгляд.

– Пойдем прогуляемся, – предложила она. – Я весь день провела сидя.

Бадим не возражал. Они расплатились и вышли в сумерки. Под статуей крана в каменном ложе текла Лиммат, черное полотно воды катилось, комкая отражения огней противоположного берега. Мэри и Бадим прошли вверх по реке мимо куба старой ратуши – Мэри привычно поразилась, каким образом в такое маленькое здание втиснули всю городскую управу. Потом мимо «Одеона» по большому мосту над истоком, через крохотный парк на другом берегу, где стояла статуя Ганимеда с отведенной назад рукой, словно поддерживающей луну над Цюрихским озером. Мэри часто сюда приходила. Что-то в облике статуи, озера и далеких Альп на юге необъяснимым образом волновало и тревожило ее. Что именно, Цюрих или жизнь как таковая, она не могла определить. В этом месте мир ощущался бесконечно огромным.

– Слушай, – обратилась она к Бадиму, – возможно, ты прав, и справедливости в виде реального воздаяния за дурные проступки не существует. «Око за око» не работает, что бы там ни говорили. Особенно когда речь идет об истории или климате. Однако мы должны попытаться хотя бы в грубых чертах создать некий режим справедливости. Для этого наше министерство и создавалось. Мы должны заложить фундамент, чтобы хотя бы в далеком будущем появилось нечто напоминающее справедливость. Долговременный реестр, в котором добрые дела возьмут верх над злом. Склонить дугу [4 - Название документального фильма о благотворительной организации врачей «Партнеры по здоровью», в свою очередь взятое из выступления американского аболициониста Теодора Паркера: «Я не претендую на понимание моральной вселенной; дуга длинна, мой взгляд далеко не достает. Я не могу рассчитать кривую и дополнить фигуру зрительным восприятием. Я могу угадать ее с помощью совести. Исходя из того, что я вижу, я уверен, что дуга эта склоняется к справедливости». ] и все такое. Дела прошлого не отменяют нашу задачу.