Скиталец. Дворянин - Константин Калбазов

– Незадолго до моего побега князь Тактаков буквально навязал боярину Морозову устаревший броненосец, повелев ему провести его перевооружение, – припомнил Борис.

– Во-от. Яркий тому пример. Только и царь-батюшка недалеко ушел от этого. Вокруг него такие же замшелые помощники, и возраст тут ни при чем. Главное – отношение к делу. Их вполне устраивает складывать все в кубышку. К слову сказать, запасы опыта и золота в Российском царстве сегодня едва ли не самые крупные среди мировых держав. Их бы с умом пустить в оборот, на подготовку кадров и модернизацию производства, но не получится. Н-да.

– Никогда не поверю, что у нас нет дельцов, которые, видя такую прибыль, просто хлопают глазками. Да многие из них ради подготовки кадров содержат за свой счет не только ремесленные, но и реальные училища, а это полный кошт для учителей и вся учебная база.

– Правильно. Только ты не учитываешь одну маленькую деталь. Для того чтобы наладить производство конкретно модификаторов и артефактов, нужно потомственное дворянство. Подготовка подобных специалистов дорого обходится не только в плане опыта, но и в финансовом, ибо обучаемого нужно брать на полное обеспечение. Обидно будет потерять такой кадр после стольких вложений. Вассалитет же дает гарантию, что он никуда не денется.

Присяга, законы – это, конечно, замечательно. Но лучше любых договоренностей держала вассальная клятва, закрепленная по Сути. Клятвопреступник начинал терять по пятьсот очков опыта в сутки. Весьма серьезный убыток с учетом того, что способных зарабатывать его, как Борис, крайне мало. Сначала таял свободный опыт, потом избыточный, далее списывался уже с умений. Причем наиболее важных для конкретного человека. Ступени общего развития оставались неизменными, но в остальном шел регресс. К примеру, мастер с пятой ступенью постепенно превращался в неумеху, гонящего чуть не сплошной брак.

Избежать этого можно только двумя способами. Первый – освобождение от вассальной присяги по Сути, второй – гибель сюзерена. Но в последнем случае клятвопреступник продолжал терять очки еще в течение года. Если же он был повинен в смерти сюзерена, то штраф увеличивался в десять раз сроком все на тот же год. Словом, нарушать клятву не рекомендовалось.

Но сюзереном мог стать либо потомственный дворянин по рождению, либо человек, получивший титул по именному царскому указу, сиречь по Сути. На личных это уже не распространялось. Не тот уровень. Такие дела.

К слову сказать, все члены команды их «Газели» являлись вассалами Проскурина, единственного потомственного дворянина в их среде. Тот сам предложил Борису такой расклад, чтобы обезопасить серьезные вложения. Когда же придет срок и Измайлов сам обзаведется потомственным дворянством, Павел Александрович просто передаст вассалов, что было вполне возможно, если оговаривалось предварительно.

Правда, тот же Григорий сразу определил потолок вассалитета в десять лет. Учитывая минимальные вложения в его подготовку, Борис счел такие условия вполне приемлемыми, хотя Рыченков и не одобрил этого. Но Измайлов полагал, что выгоды перевешивают, а потому не стал слушать ворчание шкипера.

– Погоди, что-то не вяжется. Ты говоришь, что в Америке из грязи в князи может подняться любой. Но как же тогда быть с потомственным дворянством? Ведь его нужно выслужить. Про наших купцов я уже говорил. Так чем они отличаются от американских дельцов?

– Тем, что американцы могут себе просто купить титул. Разумеется, при наличии необходимого минимума, то есть шестой ступени общего роста. Личное дворянство стоит сто тысяч долларов. Потомственное – двести. Все официально. Это у них прописано в конституции. Раз в месяц президент организует прием претендентов и проводит посвящение. Но плюсом к оплате ты должен иметь американское гражданство и принять вассалитет перед конгрессом САА.

– Лихо у них. А у нас, что же, так и не чешутся? – удивился Борис.

– Отчего же. Зачесались. Узрели, как это можно организовать, и поняли, что дело беспроигрышное, так и взялись. Слышал о появлении институтов?

– Ну?

– Вот их и затачивают под эти задачи. Только времени потеряно слишком много. А пока мы раздумываем, другие расширяют производство и захватывают рынки сбыта.

– А раньше? Насколько же нужно быть некомпетентным, чтобы не понять этого.

– Россия и некомпетентность – это синонимы. Ты поди сковырни чиновника или царедворца, устроившегося на теплом местечке. Вот именно они и полагали, что затея эта американская – глупость несусветная, в чем убедили и царя. И то, что другие страны кинулись перенимать опыт американцев, ни о чем не говорит. Ведь на выходе получаются не инженеры, а узкопрофильные специалисты. По сути, высококлассные рабочие с высшим образованием, которых кроме как к изготовлению артефактов больше никуда и не приставишь. То ли дело – наши выпускники университетов, с широким кругозором и обширными знаниями. Да, их меньше. Но каковы! У князей советники не лучше. Не у всех, конечно, есть те, кто шагает в ногу со временем. Но развивать технологическое производство мало, нужны еще и научные изыскания.

– Неужели земля русская оскудела талантами? – не согласился Борис.

– Не оскудела. А толку-то. Ты поди еще доберись до того, кто тебя услышит и заинтересуется твоей идеей. А ведь ее еще нужно и до ума довести. И как это сделать без соответствующей базы? То-то и оно. Артефакты же вот так, на коленке не создашь. Мало того, что нужно соответствующее образование и умения, так еще и станки требуются. А хороший артефактор вовсе не равен новатору и изобретателю. Наши чиновники полагают, что новое должны привносить доктора и профессора, те, в свою очередь, зачастую не принимают молодых выскочек. За границей ситуация иная. Там образованных людей больше и, как следствие, больше шансов для таланта прорваться. И потом конкуренция. Наши действуют по принципу: чего нет, купим. Иностранцы же постоянно ищут рынки сбыта.

– Но система образования претерпела серьезные изменения.

– Правильно. Только мы плетемся в хвосте, и изменения эти недостаточны. Гимназии по-прежнему закрыты для неблагородного сословия. Как результат, дефицит кадров сохраняется, и производство артефактов остается на уровне ремесленных мастерских.

– То есть Российское царство так и будет закупать артефакты за границей? Даже те, которые производит само, но в малых количествах, – хмыкнул Борис.

– Именно, – подтвердил Григорий. – Ладно, покурил, пора и честь знать. Артефакт не артефакт, но то, что получится модификатор, надежда присутствует.

– Удачи тебе.

Она понадобится Травкину. Все же первое изделие. Есть такая примета: если первый блин не комом, то выйдет славный мастер. Причем если в мире Бориса это было не более чем суеверием, то здесь имело под собой основу. Есть одаренные, а есть отмеченные Эфиром. Это не дар, но они получают существенные бонусы к определенной специальности, а как следствие – и к умениям, завязанным на ней.