Я спас СССР. Том III - Алексей Вязовский

– Любовь Петровна, это я бороду сбрил после юга, ничего страшного.

– Бороду… – задумчиво рассматривает меня Александров. – Так вы не только поэт, но и писатель. Любочка, это тот самый Русин, который автор книги «Город не должен умереть»! Мы в «Новом мире» читали.

Я скромно киваю.

– Так что же вы милиционерам сразу не сказали, что вы писатель?

– Постеснялся как-то… – не объяснять же мне, что я светиться не хотел. Мезенцев опять бухтеть будет, а так, может, и пронесет еще.

– Алексей, стеснение не всегда к месту. А с загаром вот что… – Орлова достает из сумочки листок и карандаш. – Я вам сейчас напишу простой, но действенный рецепт для быстрого отбеливания кожи. Там ничего сложного нет, и через два-три дня вы этой разницы даже сами не заметите.

– И давайте обязательно встретимся чуть позже, чтобы продолжить наше знакомство и поговорить в более подходящей обстановке, – добавляет Александров. – Скажем, через неделю-другую, когда Любовь Петровна выздоровеет и немного придет в себя.

Орлова протягивает мне листок, исписанный мелким аккуратным почерком, а Александров визитку. Да, да – самую настоящую визитку с фамилией, перечислением званий и двумя телефонами внизу! Для Союза это экзотика. Но для двух советских небожителей визитка – обычное дело. Для них и границ-то не существует. Читал, что Орлова в Париж ездила, как к себе домой.

Они еще раз благодарят меня, и мы тепло прощаемся. Их желание познакомиться поближе вполне искреннее, а я тем более от такого знакомства не откажусь. И уже в дверях, чтобы это слышало все отделение милиции, Орлова громко произносит:

– И обязательно звоните, если что-то пойдет не так. Я завтра же поговорю с министром, чтобы ваше имя, Алексей, вообще по возможности убрали из протокола. Достаточно того, что вы жизнью своей рисковали, задерживая опасных преступников!

Понятно, что после таких завуалированных угроз кинозвезды меня хотят тут же отпустить домой. Но не тут-то было!

* * *

– Лейтенант КГБ Алексей Москвин, – представился белобрысый, славянской внешности парень в темном костюме. Махнул перед лицом красным удостоверением.

Я равнодушно пожал плечами, но внутренне напрягся.

– Чем обязан?

– Обязан переполохом, что устроил нам всем. – Москвин грустно покачал головой. – Даже не знаю, как с тобой быть.

– Понять и простить, – вспомнил я шутку из будущего.

– Боюсь, что не получится. – Лейтенант вздохнул, достал какие-то документы. – Медики говорят, что оба вора получили серьезные увечья. У одного – сложный перелом руки. У второго – травма головы. Требуется операция. Я говорил с прокурором, тут может быть превышение пределов необходимой самообороны.

– Да второй вообще на меня с ножом кидался! – вскинулся я.

– И он за это получит свой срок. Но, боюсь, и тебе придется ответить за тяжкие телесные повреждения. Писатель ты или нет, советский закон для всех один…

– И таким делом бросили заниматься лучшие силы КГБ? – засмеялся я. – Вы меня на эту туфту не купите!

– Надеешься на своих высоких покровителей? – кивнул сам себе лейтенант. – Что ж, понимаю. Только подумай хорошенько, на тех ли людей ты сделал ставку. Как бы они тебя не бросили в самый последний момент. Оказанная им услуга ничего не стоит.

Ага. Москвин знает о моем участии в спасении Хрущева, но не знает о дальнейших планах Никиты на меня. Берет на слабо, проверяет. Точнее, проверяет кто-то из его начальства. Которое, сделай я несколько звонков, легко отопрется от моего тезки. «Какой такой Москвин? Не давали мы никакой санкции на его вербовку. Личная инициатива лейтенанта, будет наказан! » А что, если поиграть в двойного агента?

Я повесил голову, тяжело вздохнул.

– Ты и сам об этом, вижу, думал, – улыбнулся «бурильщик». – Подумай еще вот о чем. Ты же не москвич? Еще два года поучишься – и прощай столица? Распределят в Мухосранск – и давай паши в заводской многотиражке. Оно тебе надо? Давай так. Ты поможешь нам – а мы тебе. Оставим работать в Москве, дадим квартиру…

А вот и пряник появился.

– Кто «мы»?

– Об этом пока преждевременно. Скажем так, люди, которым небезразлична судьба страны. Ну и твоя тоже.

– А если я соглашусь? – киваю на документы в руках Москвина.

– Разумеется, мы все уничтожаем по превышению самообороны. – Лейтенант сделал вид, что рвет бумаги. – Тебя не будет в протоколе, воры получат свое и отправятся в тюрьму.

Ну что? Тупо отказаться или сыграть в двойного агента? Иванов прилетел в Москву на следующий день после исторического разговора с Хрущевым. Доложу ему, и будем доить этих «неравнодушных к судьбе страны». Хороший вариант.

– А что конкретно надо делать? Я ничего подписывать не буду!

– Ничего и не надо подписывать, – неестественно засмеялся лейтенант. – Тебе же тогда платить надо. А у меня нет на это фондов. Будем встречаться с тобой в МГУ иногда для бесед.

– Каких бесед?

– Будешь рассказывать нам, что там в верхах творится. Какие разговоры ведут с тобой Хрущев, Мезенцев…

– Стучать… – Я поморщился, сделал вид, что колеблюсь.

– Зачем стучать? – ненатурально удивился Москвин. – Информировать! А мы, в свою очередь, поможем уладить твой конфликт с Фурцевой.

А вот и вишенка на торте.

– У тебя же будут еще книги выходить. И клуб твой литературный – хорошая затея. Жалко все это будет потерять из-за обид Екатерины Алексеевны.

– Ну хорошо. – Я сделал вид, что сдаюсь. – Я согласен.

– Вот и славненько! – теперь уже искренне улыбнулся лейтенант. – Сейчас тебя отправят домой, увидимся в МГУ после начала учебы!

* * *

В квартире на Таганке заснуть сразу, разумеется, не получилось. Ворочался, считал до ста. СЛОВО долбило в голове, и это тоже не добавляло спокойствия. Начал вспоминать встречу с музыкантами.

– …ничего не сказали, погрузили в военный самолет, и вот мы тут. – Худощавый патлатый парень в джинсах и рубашке с коротким рукавом развел руками. – Не кормили, не поили…

– Да ладно, Ник, – включился в беседу его мелкий чернявый сосед в футболке с буквой «Д». Динамовец? – Нас же к самому Хрущу притащили! Представляешь, что будем рассказывать в Гнесинке!