Прозрачный - Евгения Пушкина

В одной книге упоминались руны, в другой тибетские символы, в третьей индуистские, в четвертой предлагалось носить крестик и креститься в нужные моменты времени. Было понятно, что все эти теории сводятся к одной и той же идее, но в каждой из них используется свой язык, свои символы. Я послушно и внимательно изучала книги и их символы, отслеживала свои ощущения, спрашивала себя, помогает ли мне хорошо спать тот или иной знак. Иногда я использовала один амулет долго, его хватало на недели, месяцы. Мне удавалось весь период хорошо себя чувствовать и не испытывать проблем со сном, но через какое-то время все повторялось снова, и я искала следующее средство. Все тумбочки у меня заполнились какими-то камушками, браслетами, кулонами. Иногда я носила их по несколько штук. Какие-то надевала на ночь, какие-то днем. Соседки стали считать меня приверженцем какого-то молодежного течения.

В подростковом возрасте было модно в попытках выделиться начать носить странную одежду, фенечки и необычные украшения. Преподаватели не обращали на это внимание, видели во мне хорошо успевающую студентку без каких-либо проблем в дисциплине. Другие девочки по-прежнему не стремились сближаться со мной, но с удовольствием наблюдали со стороны. Кто-то начинал мне подражать, кто-то пытался обзывать сатанисткой или неформалкой.

Мы с Машей успешно закончили первый курс обучения в колледже. Я была на хорошем счету в больнице, периодически навещала свой детдом и Нину Ивановну. Все шло своим чередом, только количество оберегов постепенно росло. Теперь я каждую ночь просыпалась во сне и могла контролировать свои действия, но чаще всего это приводило к неприятным видениям и сонному параличу. Я читала книги, посвященные теме осознанных сновидений. Я послушно выполняла многие рекомендации, описанные в них, но мне они не помогали. Я хотела найти человека с подобными проблемами или кого-то, кто бы занимался такими практиками, чтобы получить совета или поучиться большему.

Но как бы я ни ходила по городу, ни вчитывалась в людей, мне не попадались люди подобного уровня. Книги были в основном иностранными или написанными людьми, уже не живущими. Я не знала, на что мне опереться. Периодически в городе появлялись какие-то неведомые экстрасенсы или духовные адепты, но при общении с ними я встречала лишь фальшь и шарлатанство. У меня не было никаких источников знаний кроме книг. Хотя во многих книгах поддерживалась идея указателей, что, будучи в полной гармонии с собой, человек начинает двигаться в правильном направлении, что судьба или внешняя сила сама направляет его, сталкивая с нужными людьми, дает знаки, подсказки. Да и вообще каждый человек встречается с тем, чего он заслуживает. Но все попытки или их отсутствие не помогали мне понять, как развивать свои способности и что делать со сновидениями. В некоторой литературе говорилось, что даже в сновидениях можно найти советчиков, учителей, что многие сновидцы через сон знакомились с высшими знаниями, которые подсказывали им, как поступить в той или иной ситуации. Но я не находила никого, кроме Этих, как я их называла.

Эти – ночные кошмарные сущности, принимающие разнообразные формы от длинный вытянутых столбов до чудовищ с уродливыми лицами, от теней, сфер, квадратов, треугольников до сложных конструкций, излучающих силу. Контактировать с Этими не получалось, какой бы вопрос или запрос я им ни посылала, всегда происходило одно и тоже: потеря контроля над состоянием, провал в нечто неизведанное и сильное угнетенное физическое и моральное состояние после пробуждения. Обереги помогали ослабить их появление, но они словно каждый раз тоже готовились к встрече, подбирая действующие средства против моей защиты.

Как-то Маша сказала:

– М-м-может, тебе просто сходить в церковь. П-п-поговорить там с кем-нибудь? Он-ни же тоже проповедуют духовность и сверхъес-с-с-тественность. М-м-может, нужно попить святой воды, к-креститься.

Я задумчиво посмотрела на Машу, отодвинув книгу:

– Нет, это не поможет. Нина Ивановна рассказывала мне о вере, о традициях и обычаях. О том, что люди добровольно принимают веру, крестятся, крестят своих детей. Соблюдают посты, читают молитвы, пьют святую воду. Пару-тройку лет назад я заходила в храмы, церкви, беседовала с служителями, прихожанами. Я пыталась почувствовать церковную благодать, понять, может ли церковь дать нужные знания, дать направление. Люди приходят туда за утешением. Они создают себе иллюзию. Большую прекрасную иллюзию. Именно эта иллюзия дает им силы, надежду и облегчение. Это неплохо, это в каких-то случаях необходимо людям. Если строго следовать традициям, быть безупречным в своем служении Богу, это дает энергию, очищает, возвышает. Но это не та энергия. Она не спасет меня, она не моего уровня восприятия. Я вижу людей, которые приходят в церковь, работают в лоне церкви. Они сами не настолько глубоко верят, я не видела никого, кто подлинно верит. А именно подлинная вера открывает двери, раздвигает границы.

– Н-но ты сама ни во что не веришь. Т-т-ты сама отказываешься от нер-рац-циональных теорий. Ты вовлекаешь в себя в поиски д-д-духовного знания, д-д-духовной истины, но в эт-то не веришь. П-почему ты считаешь, ч-что д-др-угие должны искренн-не верить, с-с-оздать д-д-для тебя идеальный эргр-р-регор, к-к-который поможет т-тебе лицезреть истину. Ук-к-казать неведомый путь. С-с чего ты в-в-ообще взяла, ч-что есть как-к-ой то пут-ть? Г-где здесь т-твоя хвал-л-еная р-рациональность? Или т-ты возомнила себя м-м-месией? Ос-с-вободи себя от в-внутренних б-б-локов, а п-п-потом надевай б-браслеты и ищи з-з-защиты, истины, свет-т-а. Или как ты эт-то все н-н-азываешь!

Я зажмурилась и напряглась. Мне самой трудно было во всем разобраться. А чего, собственно, я ищу, а не слишком ли высоки мои запросы к этому окружающему миру? Действительно, подсознательно я жду какого-то знака, какого-то события, который подскажет мне или докажет мне правильность пути, который спасет меня от кошмаров и поможет понять, как все устроено и зачем.

– Я просто хочу найти лекарство от своих кошмаров.

– М-может, т-тебе с-с-тоит мозг обследовать. М-м-ожет, у тебя т-тупо какая-то опухоль. А т-т-ты тут б-бренчишь яз-з-з-ыческими б-браслетами.

– А ты предлагаешь противоречивые средства, то пойти в церковь, то сходить к врачу, – я улыбнулась, хотя испытывала смятение.

Что может знать и понимать человек, которому только исполнилось шестнадцать лет? Может ли он быть полностью в гармонии с собой, может ли он полностью понимать, чего он хочет и к чему ему стремиться. Те, кто знал, что у меня есть дар, есть какая-то мудрость в том, что я делаю для людей, в том, что я вижу в людях, слепо считали меня эталоном безупречности, человеком просветленным, необыкновенным, почти святым. Они возлагали на меня какие-то свои несбывшиеся надежды. Если есть дар у человека, значит, он знает гораздо больше, чем знают остальные, значит, он всемогущ, в нем есть божественная искорка, которую человек способен передать другим, значит, он не имеет недостатков, значит, он уже идеален и гармоничен. И их порой удивляло, что сама я нуждаюсь в совете или поддержке, что я не все понимаю, не обо всем имею представление, что я вынуждена с чем-то бороться внутри себя, чего-то искать. Что я живой человек, еще подросток, не лишенный эмоций и простых человеческих потребностей.