Академия кристаллисков - Ева Финова

Все случилось в считанные мгновения. Точнее, что-то явно пошло не так. Едва я почувствовала мощный отток энергии, унесший большую половину всего моего магического резерва, как на полу материализовался не голем, а какое-то странное существо, очень похожее на кристаллиска, если бы не одно «но». Его кожа была темно-темно-синей, а глаза, наоборот, угольными с белыми зрачками. А в остальном… Мускулистые руки на массивных плечах, торс, обтянутый рубашкой без рукавов и пуговиц, крепкие бедра в узких штанах, человеческая голова с довольно привлекательными чертами лица. Я бы даже сказала, довольно острыми, если не считать волевого подбородка с ямочкой и полноватых губ.

В общем и целом, когда он ловко поднялся на ноги, я сумела по достоинству оценить поджарое тело великана, он был выше меня более чем на две головы, а матушку превосходил на голову. А уж невысокого старейшину и того больше.

Мгновенно вскочив на ноги, я даже как-то побоялась приближаться к нему, хотя и должна была в будущем им руководить. Вместо этого лишь умудрилась себя мысленно поздравить с самым красивым призванным големом, если его вообще можно отнести к подобному подвиду фамильяров.

Неожиданная догадка прострелила голову со скоростью мушкета, изобретенного мужчиной, давшим мне свое имя при рождении. Иначе вместо частицы «фон» после названия дома в моем имени звучало бы «ун» чего-то там придуманного, не имеющего никакого значения в нашем обществе.

– Понимаешь ли ты нас? – спросила я голема, непонятно на что надеясь. Ведь если он разумен, то и пленять, а тем более привязывать его магией мы не имеем никакого права.

– Мия! – вскричала матушка. Сейчас, когда она увидела результат хитрости, к которой я прибегла, Анна Эдани действительно разгневалась. Глаза её потемнели, а взгляд осязаемо ранил.

– Понимаешь ли ты нас? – повторилась я. А после не удержалась, сморщилась и поежилась под гневными взглядами обоих взрослых.

– Что ж, – проронил Атот, опускаясь на колени, чтобы приложить ладони к пленяющему контуру заклинания, еще пока не активированному. – Сегодняшний день послужит тебе, Мия, неплохим уроком, показав, как поступать нельзя.

К слову, я даже возразить не успела, лишь ошарашено следила за развивающимися событиями, словно издалека. Вот золотистый круг окружил нас с големом, а магия заструилась между нами двумя. Еще мгновение, и фамильяр схватился за горло, надсадно захрипел, будто испытывал неимоверную боль.

– Остановитесь! Вы разве не видите, ему больно! – приказала я. Мучительно было смотреть на его муки.

Но старейшина был неумолим, поясняя ровным голосом:

– Он твое творение, живой голем, пусть терпит. Это его судьба.

С этими словами старейшина лишь ускорил вливание магии, из-за чего мужчина в центре печати упал на пол и подогнул к себе колени, корчась от боли. Присев к нему, я в неосознанном порыве потянулась рукой к его шее, пытаясь применить лечащую печать, чтобы обезболить.

Сделать хоть что-то, чтобы облегчить эту незавидную участь!

Однако, стоило мне только сделать так, защитные контуры вокруг нас заискрились и в следующее мгновение взорвались, разлетевшись на тысячи маленьких мерцающих осколков радужного цвета. Старейшину при этом даже оттолкнуло на добрую пару метров ударной волной. Матушку, к слову, тоже, но она при этом устояла на ногах.

Атот, увы, приземлился на копчик и сейчас довольно громко постанывал. Ага. Как кому-то боль причинять, так никаких мук совести. Но сейчас не о нем.

Я рискнула все-таки прикоснуться к призванному существу, все еще тяжело дышащему, лежащему на полу.

На один лишь миг, на одно маленькое мгновение мне почудилось, будто между моим запястьем и его новым магическим ошейником протянулась тонкая золотистая нить связи, прежде чем подушечки моих пальцев ощутили тепло прикосновения кожи к коже. Такой нежной и гладкой. Хоть и невероятно твердой.

Он живой! Он действительно живой! Но что еще более странно, мою руку голем отталкивать не стал, а лишь скосил на меня изумленный взгляд и промолчал. Лишь зрачки его слегка расширились, когда я коснулась ладонью его щеки. Хотя мы все слышали, как он кричал от боли несколько мгновений назад. Но в этот раз не произнес ни звука.

Правда, его молчание с лихвой компенсировалось ворчанием Атота. Который, кряхтя, поднимался на ноги, где-то там, за моей спиной. Анна Эдани, естественно, ему помогала, я уверена в этом на все сто. А я все продолжала разглядывать его глаза, будто прикованная этим гипнотическим взглядом. И тоже не смогла и слова вымолвить.

– Что тут у вас? – С этими словами к нам в зал вернулась Эйда, которую на время проведения ритуала, видимо, отправили в город, как и всех остальных. – Мы слышали взрыв.

– В этот раз все обошлось, – раздались за моей спиной слова матушки.

А я поспешила отдернуть руку, которая по-прежнему хранила тепло этого нового голема. Поразительно!

В ощущении полного экстаза, накатившего от осознания того, что ритуал взросления совершен, я подскочила на ноги и бросилась обнимать всех по очереди, вначале наставницу, так как она стояла ближе всех, затем и матушку. Когда же очередь дошла до старейшины, он меня быстро осадил одним лишь предложением:

– И как же ты с таким хилым големом планируешь выиграть турнир? А, Мия? Помнится мне, были у тебя грандиозные планы не посрамить честь достоинство дома Эдани и рода Ллиска?

– А вот и выиграю! – выдала я в запале. После, правда, одумалась и обернулась к голему размером с высокого человека. Памятуя о криках и страдании, невольно сморщилась. Следующие же слова вырвались сами собой: – Ничего, на турнир призову другого.

– Да-а-а? Вот только уже без меня, – прокряхтел Атот, с хрустом разгибая скрюченную спину. – Увольте, следующего раза я могу и не пережить.

– Что ж, так тому и быть, – вмешалась в разговор матушка. – В общем, Мия, давай отпускай его обратно, позже еще раз призовешь, а мне нужно в город. Эйда, проследи, чтобы к вечернему званому ужину все было готово. Моя младшенькая вступает во взрослую жизнь, это будет её дебютом.

– Да, конечно, – Эйда подобострастно кивнула.

А я только сейчас с удивлением осознала страшное. Мало того что я об этом големе ничего не знаю, так еще и в дедушкиных трудах не сказано, как его отпускать!