Академия кристаллисков - Ева Финова

– Я сбегу, – просипела в голос первую мысль, которая соизволила посетить мой изумленный мозг. – Точно! Я сбегу в академию и там меня никто не достанет! – Правда, под конец все-таки осознала всю глубину иронии. В академии учатся и мальчики, и девочки. По сути, это единственное место, которое позволяло находиться мужчинам и женщинам под одной крышей долгое время. Но только ради обучения. В остальных же случаях нас разделяли здания, кварталы, устои общества, правила, обеты.

Потому даже как-то машинально разделась, стянув с себя тряпку, которая успела испортить мне жизнь, и снова нарядиться в более привычное и довольно закрытое платье.

– А-а… – голос мой дрогнул. – Как же академия кристаллисков? Как же планы поступить, отучиться и отправиться к морским ларгам?

– Какие морские ларги? ! Ловить гигантских крабов? Ты же мне говорила, что хочешь в магические карьеры… – настала мамина очередь удивляться. Глянув на меня укоризненно, Анна развернулась и негодующе покинула комнату. И даже дверью хлопнула, а после секундного промедления вернулась и бросила в запале: – Всё, дочь, собирайся. Внизу тебя ждут первые претенденты, которые уже пару часов обивают пороги наших с Лиорой домов в ожидании возможности поговорить с тобой, Мия.

При этом её аквамариновые глаза полыхнули злобой, а лицо приняло упрямое выражение, которое устрашало до дрожи в поджилках. Вот я и подписала себе приговор.

– Да, мам, – ответила скорее по привычке, переводя жалобный взгляд на любимую бабулю Лиору. А она так и осталась в её-то пятьдесят с «хвостиком» красавицей хоть куда. Ведь стоило ей появиться в любой части города, как кругом буквально закипала жизнь, а мужчины начинали ошибаться, ронять ноши, промахиваться при работе инструментами, глядя ей вслед.

И вот сейчас я смотрела на неё и искренне надеялась на помощь Лиоры Ллиски фон Гибрец, самой умелой призывательницы, которую я знала. Уж если не она, то никто точно не в силах мне помочь в таком щекотливом вопросе, как попрание устоев общества кристаллисков, одно из которых так и осталось вне поля моего зрения, как оказалось. Я попросту о нем не знала.

– Что? Неужели тебе настолько противна мысль о продолжении рода? – бабушка скосила на меня свой хитрый взгляд, а я даже не сразу нашлась с ответом. Ведь если соглашусь, то обижу её как главную во всем роде Гибрецов, после моего деда, конечно, который сейчас пропадал неизвестно где. А если откажусь, то прямая дорога в домашнюю жизнь с пеленками, орущими детьми, ночными горшками и прочими гадостями, о которых я даже и не думала толком.

– Ба… Я хочу в академию! – выкрутилась как смогла.

– Ладно уж, поняла я и так, чего ты хочешь, пойдем. – С этими словами бабуля поманила меня к себе, а после отодвинула кресло, за которым скрывался люк к очередному потайному ходу.

Восторгу моему не было предела!

Ведь если бы Лиора решила сдать меня Анне, то повела бы через главную лестницу башни, или к грузовым платформам, которыми время от времени пользовались и сами люди, как наш старейшина. А тот вообще не особо любил лестницы. И сегодня я искренне поняла почему. Ноги, словно деревянные, меня еле слушались.

* * *

Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия

Не знаю, что бы я делала без моей любимой бабушки, влияния которой хватило на то, чтобы строгие охранники академии безоговорочно пропустили нас вдвоем на церемонию зачисления. К слову, я почти опоздала. Последние претенденты, благодаря бесхитростной жеребьевке с номерками в урне, вяленько сражались на центральной арене под неустанным взором хмурого и, как я успела узнать, строгого Вилфрида Сторсо фон Дорбен. Точнее, сражались их призванные големы, а сами будущие студенты разве что в носу не ковырялись, стоя у высокого парапета трибун.

Абсолютно круглая и непозволительно большая крытая арена располагалась на задворках основного корпуса академии кристаллисков. Ведь каждый клочок земли в Сойне имел свое предназначение. А это сооружение, эдакий каменный гриб со стеклянной шляпкой, чаще всего пустовало или же использовалось для спортивных и культурно-массовых мероприятий. Моим самым любимым делом было наблюдать сквозь прозрачный стеклянный потолок арены, стоя на крыше одной из башен дома Эдани, за студентами, соревнующимися в беге, боевых единоборствах, за сражениями големов. Сколько себя помню, всегда мечтала принять во всём этом участие.

И вот теперь, когда я была вынуждена молча ступать за бабушкой, протискиваться сквозь толпы уже студентов или еще пока абитуриентов, пришедших поступать, чуть ли не плакала от осознания, что, возможно, уйду отсюда ни с чем. Точнее, буду вынуждена заниматься домашними делами, как моя мама, вместо увлекательной учебы и соревнований.

Двое парней, мимо которых мы только что прошли, двигаясь по проходу между рядами, даже позволили себе слегка присвистнуть нам вслед. Не говоря про тихие шепотки, которые звучали с разных сторон. Ничего интересного. Мол, а это что за фифа? Студентка? Или только поступает? Но, что удивительно, большая часть встречных студентов в темно-серой, почти угольного-черной форме меня почему-то знали, потому как кивали и здоровались со мной по имени. А кто-то даже попытался подать руку для приветствия. Я сделала вид, что не заметила, и прошла дальше.

Да. Некрасиво. Но времени на праздные беседы у меня не было ничуть.

Вот и бабушка также решила, потому как не реагировала на кивки родителей, пришедших вместе со своими отпрысками, или же просто преподавателей академии.

А я все продолжала комкать юбку своего платья, нервно поглядывая то на арену, то на бабушку, которая, словно волнорез, шла вперед, заставляя всех расступаться.

И вот наконец мы добрались до какой-то двери, отгораживающей проход в богато обставленную мебелью и задрапированную бархатными шторами ложу, в которой сейчас восседал в кресле, видимо, ректор.

– Лиора! – седовласый, импозантный на вид мужчина поднялся, нет, подскочил на ноги, как какой-то юноша, и, слегка склонившись, распростер свои объятья. Оказалось, он лишь хотел поцеловать её руку в знак приветствия, что и сделал. К слову, для этого не нужно так сильно склоняться, как он. Но я сделала вид, будто не замечала ничего особенного.

Бабуля моя в ответ лучезарно улыбнулась, невольно вызвав у меня подобную улыбку.

– Приветствую тебя, Вилфрид, – произнесла она гордой интонацией.