Фабрика поломанных игрушек - Гера Фотич

Жена нарадоваться не могла. Одна печаль её томила – никак детишки не получались. Вроде и берегла себя для замужества, да всё никак. Частенько жаловалась мужу, грустила.

От её волнения и Щербаков стал вспоминать сына своего от первого брака. Мыслями не делился. Пытался представить – как он растёт, сколько ему лет? Как в школу пойдёт?

Может, исполнилась бы мечта Эсти, но прибыл на государственные экзамены в Архангельск директор рыбокомбината из Новой Ладоги. Требовался ему позарез грамотный главный технолог. Обратил внимание на Вениамина – тот на красный диплом шёл. Пообещал ему квартиру и машину служебную с водителем.

Стал Щербаков уговаривать жену на переезд. А та ни в какую – поморка я, родители здесь уродились, не брошу Белого моря.

Подумал Щербаков – может, со временем уладится. Что с жены-дикарки взять? Вот получит квартиру со всеми удобствами, привезёт в гнёздышко, покажет, как цивилизованно жить – не устоит!

Уехал по приглашению под Волхов Ленинградской области.

Директор свои обещания по жилью выполнил, машину дал и зарплату положил хорошую.

Закрутился Щербаков в новом деле, почувствовал себя начальником! Сначала часто писал жене письма. Эстя ответами не баловала – почерка своего стеснялась. Вскоре совсем письма приходить перестали.

Через пару лет выбрался Вениамин навестить жену. Шёл к избе на берегу и не знал, что скажет. Хотел, как лучше. Прощенья просить – за что? Её ругать – а она-то в чём виновата? Солнце в спину светило, и чудилось, что пинает он свою тень, а вместе с ней тот неприятный осадок в душе, гадливость собственного ощущения – вот так отплатил девушке за её любовь и спасение!

Увидел, как большая чёрная кошка шмыгнула под рыбацкий барак. Сплюнул три раза через плечо, но чувствовал, что не поможет. Уж больно тяжёлую ношу тащил на плечах – трудного разговора ожидал.

Да всё случилось наоборот.

Эстя уже не одна жила, а с бригадиром. Тот на промысле был, а она хозяйством занималась, люльку качала с двойняшками. Пригласила, чаем напоила. Сама светилась, точно и не муж её законный пришёл, а родственник дальний. Рот не закрывался: о детях болтала – не остановить. Как забеременела, да вертолётом в больницу летала, как всей бригадой крестины справляли. Смущения никакого. Даже каша убежала из кастрюльки – детям готовила.

Не понял Щербаков таких перемен, толком сказать ничего не мог, за чай поблагодарил и в обратный путь.

Кто здесь виноват, он и не знал. Может, чёрная кошка беду накликала или убежавшая каша? Все приметы – к одному! Хотя и до них уже всё было решено – только предупреждали. А в чём беда-то, если в доме все счастливы?

Понимал в душе – не его это женщина, и чего тогда обижаться? И чем дольше бы он жил с ней, тем глубже опускался в трясину собственных сомнений. Смог ли выдержать такую ответственность?

Рад был – может, нашла Эстя своё настоящее североморское счастье, раз детишками разродилась. Видать, Господь не позволил кровь поморскую пустить по ветру.

Глава 7. Разоблачение

Червонцев распахнул дверь своего кабинета, приглашая вперёд графиню. Успел заметить за столом второго заместителя – Башмакова. Тот, как обычно, разглядывал на свет свою авторучку, недавно подаренную знакомым бизнесменом. Поднимал её на свет к окну и переворачивал. Изображение обнажённой девушки заполнялось чернилами – надевало купальник. Затем снова переворачивал ручку, и одежда исчезала.

Красная физиономия заместителя похотливо улыбалась, узкие татарские глазки блестели, левой рукой приглаживал свои чапаевские усы, подкручивал кончики. Увидев входящих, смутился, убрал авторучку, молча поднялся из-за стола и вышел. Червонцев не успел его представить, облегчённо вздохнул, – может, это и к лучшему, пусть лезет под свою корягу.

Кабинет был небольшой. Из мебели только длинный стол для совещаний да шкаф для одежды, в углу – металлический сейф. Занавески на окнах копили пыль, залетавшую с улицы, – трогать их было небезопасно. Через постоянно открытую форточку доносился стук трамвайных колёс по рельсам, нетерпеливые сигналы машин, стоящих в пробке на Лиговском проспекте.

Мария Ивановна скромно села на стул сбоку, стала крутить головой, с удивлением разглядывая потрескавшийся потолок помещения, вздутые от протечек выцветшие обои, замазанную толстым слоем краски изящную старинную лепнину резного карниза.

Виктор Иванович поморщился:

– Извините, обстановка не царская, всё же госучреждение! – потрогал чайник и, убедившись, что тот горячий, начал разливать кипяток. Поставил на стол тарелку с печеньем, достал из шкафчика две разнокалиберные цветные чашки и сахарницу с единственной ложкой.

Вошёл Щербаков, сделал озабоченное лицо:

– Товарищ подполковник, разрешите паспорт у графини Апраксиной взять. Начну протокол составлять, чтобы не задерживать – небось, родные заждались!

– Молодец, – похвалил шеф, но затем, поморщившись от недавно пережитых волнений, смущённо добавил: – И… рапорт напиши мне… что с предложенной должностью Старшего оперуполномоченного по особо важным делам согласен.

Червонцев подумал, что опять Вене повезло – сидит себе в отделе серой мышкой, в засадах не парится, в командировки не ездит, а скоро подполковника получит. Так может и в начальники выбиться!

– Есть, Виктор Иванович! – Щербаков вытянулся по стойке «смирно», засиял.

Девушка откуда-то из складок одежды достала документ и передала Вениамину.

Тот убрал в карман:

– Может, родителям позвонить обрадовать, или сами? – слегка нагнувшись, услужливо спросил он.

Гостья неожиданно потупилась, осунулась плечами, съежившись – ещё уменьшилась в размерах. С тяжёлым вздохом, не торопясь опустила платок с лица вниз к подбородку и стала походить на обыкновенную русскую девушку из глубинки.

Сотрудники впервые увидели её узкое бледное личико, маленький носик, тонкие сомкнутые губы, края которых слегка вздёргивались вверх, придавая лицу выражение лисьего ехидства. Но небесная синь распахнутых глаз, грустные опущенные брови обескураживали выражением беспомощности и безмерного доверия.

Косметики на лице практически не было, и от этого оно выглядело свежим и даже девственно нежным, точно у подростка.

Светленькие ресницы часто-часто заморгали, в глазах появился блеск, подбородок покрылся мелкими вертикальными морщинками, стал подрагивать:

– Я ещё не знаю… Как… Адрес не помню, может, пока в гостиницу? – теперь она казалась совсем ребёнком с тонким плаксивым голоском.

Мужчины недоумённо переглянулись, затем нахмурились и вопросительно воззрились на подопечную.