Лето Господне русской природы - Нина Гайкова

Да смолкнут всякая печаль

И ропот безнадежный!

«Слава в Вышних Богу, и не земли мир, в человецах благоволение» – вот главная мысль, воплощённая в стихотворении Великим Князем и глубоко верующим человеком. И финал этого произведения, как и предыдущего, является апогеем, вершиной духовной лествицы, о которой говорилось ранее:

Хвалите Господа с небес

И славьте, человеки!

Воскрес Христос! Христос Воскрес!

И смерть попрал навеки!

При углублении в русскую поэзию становится совершенно очевидным, что образ весны – это не только весенняя природа. Это – и образ обновления, о чём говорилось ранее, это и – «победы песнь, песнь конченного плена», как писал удивительный русский поэт – А. С. Хомяков. (Образ освобождения из плена присутствует и в приведённом выше произведении А. А. Фета).

Благословляет природу и Воскресший Спаситель в произведении писателя, религиозное восприятие которого, как и финал приводимого здесь произведения, весьма неоднозначны. Это – «Христова ночь» М. Е. Салтыкова-Щедрина: «Равнина ещё цепенеет, но среди глубокого безмолвия ночи под снежной пеленою уже слышится говор пробуждающихся ручьёв…Глубокая тайна почуялась в этом внезапном перерыве начавшегося движения, как будто за наступившим молчанием надвигалось чудо, долженствующее вдохнуть жизнь и возрождение. Не успел ещё заалеть восток, как желанное чудо свершилось. Воскрес поруганный и распятый Бог! …Воскрес Бог и наполнил собой вселенную. Широкая степь встала навстречу ему всеми своими снегами и буранами. За степью потянулся могучий лес и тоже почуял приближение воскресшего… все почуяли, что из глубины грядёт нечто светлое, сильное, источающее свет и тепло и все вопияли: «Господи! Ты ли? » Господь благословил землю и воды, зверей и птиц и сказал им: … Мир вам, степи и леса, звери и пернатые! И да согреют и оживят вас лучи моего воскресения».

В другом же хорошо известном произведении природу как вечное мироздание, как Нерукотворный Храм Творца благословляет древний святой Иоанн Дамаскин. Наверное, нет человека, который не знает этих строк:

Благословляю вас, леса,

Долины, нивы, горы, вода,

Благословляю я свободу

И голубые небеса.

И посох свой благословляю,

И эту нищую суму,

И степь от края и до края,

И солнца свет, и ночи тьму.

И одинокую тропинку,

По коей, нищий, я иду,

И в поле каждую былинку,

И в небе каждую звезду.

А дальше происходит слияние с вечным мирозданием через молитву, как и в приведённых ранее произведениях:

О если б мог всю жизнь смешать я,

Всю душу вместе с вами слить,

О если б мог в свои объятья

Я вас, враги, друзья и братья,

И всю природу заключить -

Невольно вспоминаются образы, созданные М. В. Нестеровым, особенно «Пустынник». А последние строки, конечно, – гимн Творцу, звучащий как в произведениях Отцов Церкви, так во многих великих произведениях искусства:

Так хвалит в песне Иоанн,

Кого хвалить в своём глаголе

Не перестанут никогда

Ни каждая былинка в поле,

Ни в небе каждая звезда.

Неслучайно в финале прекрасной повести «Пути небесные» И. С. Шмелёва рассказывается о том, каким значимым событием стало для России написание поэмы – «Иоанн Дамаскин» А. К. Толстым, а потом и создание на основе её финала романса П. И. Чайковским.

(Никакое Евровидение не всколыхнёт душу человека так, как тогда всколыхнул души русских верующих людей этот романс – ведь у И. С. Шмелёва большинство произведений основано на реальных событиях. И нет, наверное, нужды лишний раз говорить о том, что утрата истинной веры ведёт к оскудению мышления и упадку культуры).

Главная героиня – Даринька, с трепетом слушая романс, вспоминала всю свою недолгую жизнь – и, прежде всего, богомолье. Да и среди гостей равнодушных не было – все ощущали свою причастность к тому, что исполнял певец.

(Удивительно, но даже в годы безбожной власти этот романс нередко звучал по радио).

Да и неоднократно упоминаемое осмогласие здесь весьма ощутимо, хоть и не упоминается напрямую.

Это – ощущение духовной реальности, которая не укладывается в пять примитивных чувств!

И, конечно, если образ весны, «утра года» – символ начала, обновления, освобождения; то, очевидно, похожим символом является и начало дня, утренняя заря. «Самый пурпур зари – только предвестник солнечного восхода» – писал князь Е. Н. Трубецкой в своих знаменитых «Трёх очерках о русской иконе» о Преображении Господнем.

И вот преддверие, «предвестник солнечного восхода» видится, ощущается в стихотворении А. А. Фета «На рассвете».

Плавно у ночи с чела

Мягкая падает мгла;

С поля широкого тень

Жмётся за ближнюю сень,

Жаждою света горя,

Выйти стыдится заря;

Холодно, ясно, бело,

Дрогнуло птица крыло…

Солнцы ещё не видать,

А на душе благодать.

Христос Преобразился на Фаворе перед тем, как взойти на Крест и победить смерть. Потому и душа лирического героя в предчувствии Вечной Радости.

В отличие от упомянутого выше произведения А. А. Фета, это стихотворение не может быть разделено ни на какие смысловые части, потому что ощущается в нём непрерывное движение вверх, заканчивающееся долгожданным восходом солнца. (Восходом солнца заканчивались когда-то и все лекции в Московском Планетарии, независимо от темы).

Но, как и в предыдущем произведении, происходит непрерывная борьба света с тьмою.

Однако, если в стихотворении о весне победа светлого начала одержана уже почти в самом начале, а далее идёт победоносное шествие; то в стихотворении «На рассвете» борьба происходит до самого конца – и в финале победа наполняет сердца благодатью.

Кроме того, уместно будет вспомнить, что ещё в славянской мифологии бал образ – Заря – Заряница. И образ этот считается прообразом Непорочной Девы, т. е. Богородицы!

О Ней известный всему миру русский философ и поэт В. С. Соловьёв сказал:

Смотрела Ты как первое сиянье

Единого и творческого дня.

А в другом произведении он же назвал Её «Лествица Чудная, к небу ведущая».

И будущий писатель И. С. Шмелёв, будучи ещё ребёнком, понимал, что без Неё «не было бы никаких христианских праздников…как у турок» (Повесть «Лето Господне» – глава «Благовещенье»).