Последний ход - Мэри Бёртон

– Я Мартин Санчес.

– Глория Санчес – это ваша жена?

– Да.

– Примите мои соболезнования. – Мазур всегда начинал любезно. Он стремился понравиться как свидетелям, так и подозреваемым, потому что людям, даже убийцам, свойственно раскрываться перед теми, кто кажется им другом.

– Это какой-то кошмар… – произнес мужчина тягучим техасским выговором.

Наклонившись к нему, Мазур чуть понизил голос:

– Не хотите рассказать, что произошло?

Мартин Санчес потрогал массивный крестик на шее.

– Глория позвонила мне в час ночи. Я уже крепко спал. Она разбудила меня, сказала, что у нее сломалась машина, и попросила приехать за ней. Успела сказать, где остановилась, после чего связь оборвалась.

– Что ваша жена делала здесь среди ночи?

– Глория ехала в Ларедо к своей матери, которая находится в доме престарелых. Она ездит в Ларедо по крайней мере три раза в месяц. Вчера в автосалоне выдался напряженный день, и Глория освободилась только в одиннадцать вечера.

– Это ее машина?

– Нет. Она ездит на серебристом «Мерседесе». Вчера отправила мне сообщение, что ее «Мерседес» в ремонте и она возьмет машину напрокат.

– Ни в коей мере не хочу вас обидеть, но эта машина старая и неказистая. – Печально улыбнувшись, Мазур склонился к окну машины, словно разговаривая с близким другом. – На такой машине могу ездить я, но никак не «Королева автомобилей».

Мартин Санчес оглянулся было на белый седан, но тотчас же поежился и отвел взгляд.

– Я не знаю, почему Глория выбрала эту машину. Обыкновенно она берет модели люкс. Наверное, торопилась, а этот седан просто оказался под рукой… Глория всегда торопится. Всегда занята. – Он потер затылок.

– Как далеко отсюда до автосалона?

– Тридцать миль.

Окинув взглядом горизонт, Мазур снова повернулся к Санчесу.

– Итак, она берет машину напрокат, останавливается на заправке, чтобы купить шоколад и кофе, и в конце концов оказывается здесь со спущенным колесом.

У Санчеса был вид убитого горем мужа, но среди убийц много талантливых актеров.

– Я не могу… не могу взять это в толк. – Скорбь и неверие в случившееся, которыми были пронизаны эти слова, показались следователю искренними.

– И ее убили выстрелом в грудь в упор. Пулевое отверстие производит страшное впечатление. – Это резкое замечание было сделано сознательно. Мазур хотел вывести Санчеса из себя, поскольку тот как муж убитой в настоящее время был главным подозреваемым.

В глазах у Санчеса блеснули слезы.

– Я никогда не забуду, как выглядела Глория, когда я подошел к машине. Столько крови… Это какая-то бессмыслица!

– Кто-нибудь имел зуб на вашу жену?

– В делах она проявляла жесткость. Были те, кто ее не любил, но мне на ум не приходит никто, кто мог бы вот так ее застрелить. Это случайное преступление. Убийца просто наткнулся на Глорию.

– Стекло в ее двери было опущено. Ваша жена доверяла тому, кто в нее стрелял. – Она определенно опустила бы стекло, если б к ней подошел ее муж.

– Это совсем не в ее духе. Глория не из тех, кто доверяет первому встречному.

– Колесо спустило не случайно. Это подстроено умышленно. Чем дольше я служу в полиции, тем меньше верю в случайные совпадения. В большинстве случаев жертва знакома со своим убийцей. Такое редко происходит случайно.

Прищурив черные глаза, Санчес провел ладонью по седой щетине на подбородке. Обручального кольца у него не было.

– Что вы хотите сказать?

– У вас с женой были нормальные супружеские отношения?

– Да.

Мазур указал на заскорузлые, мозолистые руки Санчеса.

– Обручальное кольцо вы не носите?

Тот не отвел взгляд.

– Я механик. И частенько его снимаю. Оно мне мешает. Я просто забыл снова его надеть.

– На сколько лет вы старше своей жены?

– На пятнадцать.

– Колоссальная разница в возрасте.

– Для нас годы не имели значения, – Санчес вскинул подбородок.

– У вас были финансовые проблемы? Я хочу сказать, одета ваша жена хорошо, но все ее побрякушки – это не золото.

– Я работаю в гараже. Глория занималась продажей и цифрами. У нас бывали и взлеты, и падения. Таков характер бизнеса. Но в последний год, по словам Глории, дела шли хорошо, и у меня не было причин ей не доверять.

– Сколько телефонов она носит с собой?

Санчес наморщил лоб.

– Один.

– В машине был еще один телефон. Вы об этом знали? – Мазур кое-что смыслил в женах с похотливым взглядом. Бедолага муж узнаёт об этом в последнюю очередь.

– Я второй телефон никогда не видел…

– Быть может, он принадлежал не ей.

Косматые брови сдвинулись.

– Моя жена меня любила. И я ее любил.

– Вы ничего не имеете против того, чтобы сдать образец ДНК? Криминалист Калхун вон там. – Мазур неизменно сохранял тон небрежным и дружелюбным до тех пор, пока ситуация не требовала иного подхода.

– Она уже взяла у меня отпечатки пальцев.

– Хорошо. Я вам очень признателен. Мы проведем тщательный криминалистический осмотр машины, и будет очень кстати иметь образец вашей ДНК, чтобы быстро вас исключить.

– Какой еще образец ДНК?

– Вам засунут в рот ватную палочку. Это займет всего одну секунду. Зато вы избавитесь от лишних трат времени в будущем. Вам не придется приезжать в полицейский участок. – И снова тот же панибратский, небрежный тон.

Выставив вперед подбородок, Санчес сверкнул глазами на следователя.

– Я не убивал свою жену. Я приехал сюда, чтобы ей помочь.

В его словах прозвучала настойчивость, однако Мазур еще слишком плохо его знал и не мог определить, то ли он говорит правду, то ли чертовски хорошо лжет.

– Как только мы исключим вас из списка подозреваемых, сможем заняться расследованием.

– Я должен позвонить своему адвокату.

– Это ваше право. Но так у убийцы будет больше времени на то, чтобы скрыться. – Увидев, что Санчес колеблется, детектив добавил: – Это обычная процедура. Я поступаю так при каждом расследовании.