Кредит «Новогодний олень» - Екатерина Романова

Поскольку интересующую меня тему так никто и не поднимал, пришлось сделать это первой.

– Вы поймали пришлого? – спросила с таким видом, словно пытаюсь развеять скуку. Пальцы лениво трепали дремлющего комиссара, а глазки скользили по мощеным улочкам классической средневековой Европы. За небольшими исключениями – везде цвели магнолии и сверкали магические огоньки, похожие на гирлянды.

– Нет. Удивительное дело, но в этот раз артефакты ошиблись. Перемещение, несомненно, состоялось, но… – Габриэл озадаченно развел руками. – Ксавье?

– Иномирных элементов в заданной локации не обнаружил. На всех запах родного мира.

– Вот и моя поисковая магия также. Парни, конечно, еще поищут, но сомневаюсь, что им удастся то, чего не смогли мы. Вы были там, маркиза, не заметили ничего странного?

– Странного? – делано вскинула брови.

Да что вы, меня всего-то перекинуло в альтернативное прошлое, чего тут странного? А потом девушка-воровка (что их с маркизой вообще связывает и как это мне аукнется? ) упала с неба мертвая – тоже в порядке вещей. А еще меня хотели похитить, я столкнулась с принцем и обнималась с незнакомцем. При мысли о последнем сердце забилось чаще и в груди потеплело. Жаль, номерок не взяла, посидели бы в кафешке, пообщались, или в кино сходили. Интересно, как у них тут вообще обстоят дела с культурно-массовыми мероприятиями и отношениями полов?

– Боюсь, вряд ли я помощница в этом деле. Я всего лишь снимала мерки с маркиза Эстьена.

– Вы швея? – полюбопытствовал Габриэл.

На что я, гордо вскинув подбородок, поправила:

– Модистка, мсье. Модистка.

– Как любопытно! Вы знаете, моя матушка как раз ищет новую модистку…

И разговор плавно перетек в русло моды. Оказалось, что матушка Габриэла – мадам Саржа – страдает гастритом или холециститом (ясное дело, о таких болезнях тут не ведают, но я это навскидку из перечисленных симптомов), и еще олень ведает чем (да-да, именно так и сказал), у нее вдобавок сколиоз, остеохондроз, что-то еще, и ей крайне тяжело носить привычные обществу платья. Не могла бы я, многоуважаемая маркиза, взяться за нестандартный заказ. Обычные модистки-де отказываются экспериментировать, а я, раз уж отважилась помочь мсье Эстьену, наверняка смогу…

– А что не так с маркизом?

Ксавье, показалось, зашипел, а Габриэл кашлянул в кулак и отвел взгляд.

– У этого господина довольно… специфические вкусы, необычная манера общения и странные нравы.

Не заметила ничего из перечисленного. Пожалуй, он оказался одним из наиболее адекватных встреченных мной мужиков. Приколист, оптимист, не лишен самоиронии, щедрый, к тому же. Со вкусом проблемы, погрешности в диете, но это поправимо. А еще послал воздушный поцелуй через сердце, но этим в обители все грешат.

– И он один из радикалов, которые проповедуют, что у оленя была олениха, – Габриэл усмехнулся.

Так усмехаются взрослые, когда дети просят написать письмо Деду Морозу. А я вот верю в него! Не в Деда Мороза, а в Святителя Николушку Чудотворца, потому что не единожды он меня выручал и помогал. Да и в Америке, например, Санта Клаус – Святой Николай. А у нас Дед Мороз какой-то. Что за дед, кто его отморозил, Снегурочка откуда взялась, где ее мать и куча других вопросов, на которые в детстве я так и не нашла ответа. Но я удалилась от темы.

– А вы так не считаете?

– Миледи, это красивая сказка – не более. Артехида создала хранителя нашего мира – оленя, и раз в круг он обходит свои владения. По месяцу гостит на каждом острове, а затем возвращается на Остров Начал. Все эти россказни про неделю поисков и надежды, неделю слез, неделю ожидания и неделю прощания не более, чем уловка продавцов сувениров и артефактов. А еще питательный бальзам для умов романтичных барышень.

И тут настолько жирный намек на меня, что невольно возмутишься! Не знаю, как местная маркиза, но вот я возмутилась.

– И что такого? Да, мы верим в любовь. Разве это зазорно? И вообще, Артехида не могла так поднас… эм… подга… так поступить с оленем! – как же сложно подобрать приличные синонимы привычным земным выражениям. Они так и рвутся с языка! – Обречь его на вечные муки одиночества? А как же оленята?

Габриэл вскинул брови и рассмеялся.

– Право, миледи, вы великолепны! Байки про олениху – полдела, но оленята… браво, браво!

Он даже в ладони похлопал.

– Зря смеешься, друг, – донеслось из тени ласковое замечание Ксавье. – Животные одержимы страстным желанием обрести пару, и невыносимо страдают, когда какие-то причины их разводят. Это желание – быть вместе – продиктовано самым сильным инстинктом – сохранения и продолжения рода. Я допускаю, что Артехида могла создать двух хранителей.

– Тогда куда делась олениха? Умерла от старости? – усмехнулся Фома неверующий. – Хранитель такой силы не мог исчезнуть бесследно, а в Артехидии не существует никого настолько могущественного, чтобы ее уничтожить.

Ксавье смолчал, а я погрузилась в раздумья. Все это меня не касается, но история оленьей трагедии почему-то трогала. А еще какая-то традиция про недели слез и чего-то там такого! Увлекательно же! К тому же, все легенды и традиции основаны на реальных событиях. Детектив во мне говорит, что олениха была, а значит, ее умыкнули!

Серьезно, Лена? Тебе надо дорогу домой искать, а ты тут в детективные расследования ввязываешься.

В интересном обществе за непринужденной беседой дорога закончилась быстро. Не знаю далеко ли мы уехали, но пятиэтажный особняк КпЗП, окруженный небольшими древесными посадками, соседствовал с богатыми резиденциями. Я представляла здание каким угодно: окруженным старыми кряжистыми дубами, с зарешеченными окнами, десятью степенями защиты и ротой местных солдат, вооруженных алебардами, но явно не выложенным из песочно-розового камня, с замысловатой лепниной и огромными, хоть и зашторенными, окнами. Скорее это особняк знатной леди или здание оперы, чем камера предварительного заключения пришлых. Вокруг цвели магнолии и дремали небольшие деревца и кусты. А неприхотливые хризантемы все еще алели на фоне снега. Напротив входа в КпЗП вообще уютная булочная с витринами во всю стену!

Сглотнула слюну и выдохнула. Есть хочется…

Ксавье почти сразу нас покинул, отговорившись делами. Облобызал мою ручку, заверил, что счастлив знакомству, даже небрежно потрепал Рекса двумя пальцами и ушел. Я долго смотрела ему вслед, пытаясь понять, что не так с этим мужчиной. Его мягкая размеренная поступь напоминала кошачью. Мне казалось, что вот-вот из разреза жюстокора выглянет хвост, но…