Летающая академия. Ведунья - Ева Финова

Оказалось, пока я бродила по спальне ректора, успело стемнеть окончательно. И теперь могла обозревать небо с мириадами ярких звезд прямо у себя над головой.

Мимо, на расстоянии вытянутой руки, проплывали маленькие облачка. Не удержавшись, я пощупала. Холодные и мокрые сгустки материи. Аж дух захватывало! .. И в такие моменты как-то домой не очень хотелось. Засмотревшись на один причудливой формы комочек проплывающей ваты, я пропустила небольшой сгусток, поймавший меня с другого бока. Намокла моментально! Противная влага забралась даже в туфли… «Теперь понятно, к чему такая закрытая форма, да еще и плащ в придачу», – подумала я, укутываясь в плотную непромокающую ткань.

Погрозив пальцем намочившему меня белому хулигану, я не сразу заметила приближающуюся рваными движениями черную субстанцию. А когда обернулась, увидела смазанные очертания человека в капюшоне с огромной страшной косой наперевес, такой же черной, как сама ночь. Силуэт словно плыл по воздуху прямо ко мне. Темный дым вместо ног струился из-под плаща, полы которого развевались на ветру. Я невольно вздрогнула и сделала шаг назад.

– Что вы здесь делаете? – замогильным голосом спросило оно.

Вместо ответа я испуганно заглянула чудищу в глаза. И, видимо, зря! Холод пронзил все тело тысячей игл, заставив задохнуться. Из груди начал исходить какой-то свет и отделяться от тела.

– Лея, отвернитесь! – грозно скомандовало это «нечто».

Ослушаться такого приказа было просто невозможно, поэтому я повиновалась, отвела взгляд, повернула голову и осела на пол. Сделала судорожный вздох. Воздух вернулся в легкие. Но тело отказывалось меня слушать. Мне было очень плохо, голова кружилась, зубы стучали от холода.

– Извини, нужно было сразу поменять форму, – эти слова произнес уже ректор Глениус, которого я не видела, но узнала по голосу.

«Так вот что значит – черный жнец», – пришла ко мне мысль на грани сознания. Архимаг тем временем поднял меня на руки и стремительно внес в свою комнату. Стало теплее и спокойнее. О том, что же происходило дальше, остается лишь догадываться, так как отключилась я на вопросе: «Почему ты вся мокрая? »

Пришла в себя, лежа в белой рубашке, укрытая стопкой одеял. Заглянула под нее, оттянув ворот… Там не было ничего! Абсолютно! Я была голая, даже без нижнего белья! Потому возмущенно завопила:

– Глениус Сёгдеваль, архимаг как вас там!

– Сегдиваль, – терпеливо поправил мужчина, отзываясь откуда-то издалека. Балдахин скрывал от меня всю комнату, поэтому оставалось только повернуть голову на звук.

– Неважно, – отмахнулась, продолжив свою тираду. – Почему я в одной рубашке?

– Действительно, почему? – издевался он. Голос на этот раз звучал ближе, чем раньше.

– Шутите, да? – не получив ответа, от злости стянула с себя одеяла и собралась встать с кровати.

Но этому не суждено было случиться. По крайней мере, пока. Полог дернулся, и у левого края ложа возник ректор с мокрыми волосами, в рубашке с расстегнутым воротом. Брюки же были темно-синими. Преподавательский костюм? Вечером?

– Нет, ну что вы. Как я могу? – уточнил он, заразительно, даже как-то по-детски улыбаясь.

– Наверное, все же можете… – глядя ему в глаза, я немного растерялась, а потом все же опомнилась. – Ну так что, ответите на мой вопрос? Или будете и дальше издеваться?

Изобразив на лице бурную мыслительную деятельность, архимаг со всей серьезностью в голосе сообщил:

– Хм, дайте подумать. А может, вы скажете, что делали в моих апартаментах, да еще и в такой час?

Тут он, конечно, прав. Не поспоришь… Но… Но! А как же вендетта и отказ вернуть домой?

Поэтому с нажимом ответила:

– А что мне оставалось? Кроме как вломиться к вам и выразить всю свою признательность за принятое решение о зачислении в академию. Я домой хочу, а не учиться!

Устало вздохнув, Глениус бросил на меня странный взгляд. Молчал он несколько секунд. А приняв какое-то решение, качнул головой и тихо произнес:

– Пойдемте, Лея, я покажу вам кое-что.

После этих слов он скрылся за балдахином. А я недоуменно воззрилась на то место, где он только что стоял. Как? Голой? Босоногой?

Наверное, ректор прочитал мои мысли, потому сообщил мне откуда-то издалека:

– Одежда лежит на тумбе рядом. Тапочки там же.

Под этим он подразумевал безразмерные штаны с поясом. Собственно, мне ничего и не оставалось, кроме как, краснея, натянуть их, сунуть пояс в петельки и вправить внутрь рубашку. И, натянув шаровары до самой груди, чтобы не спотыкаться при ходьбе, плотно подвязаться кожаным шнурком.

Тапочки были мягкие, но на пять размеров больше, потому шаркали при ходьбе, как бы сильно я ни поднимала ноги. В общем, кое-как обогнув кровать, увидела в конце комнаты деревянный стол, принесенный неизвестно откуда, так как раньше в полукруглой библиотеке я его не наблюдала.

Ректор сидел на стуле, склонившись над какой-то картой, и иногда перелистывал кипу бумаг, лежащую тут же.

Подняв на меня взгляд, он улыбнулся и проговорил:

– Очаровательны, как всегда. Присаживайтесь. – Он кивнул в сторону, где моментально материализовался такой же стул.

Я подошла и удивленно пощупала сие изделие из ткани и дерева.

– Настоящий… садитесь уже, – не отрывая взгляда от бумаг, сказал великий архимаг, теряя терпение. Теперь я понимала, что все эти звания не пустой звук.

– Смотрите, – архимаг, ткнув в карту пальцем, не задумываясь, перешел на «ты».

Под его ногтем я увидела отгороженную с трех сторон горами, а снизу замкнутую густым лесом овальную равнину, поделенную на пять территорий, принадлежащих разным деревням. Одна из них моя – Вихендшир.

– Скажите, как долго вы шли? – спросил ректор, подведя палец к лесу.

– Дня два, максимум три, – я вздрогнула, вспоминая эти жуткие события.

Протянув пальцем по карте от Вихендшира до леса, Глениус отсчитал два дня. Потом, продолжая счет, провел ногтем по дуге в правую сторону, обогнув горную гряду Дукадун до самого порта Гвады, окончив расчеты на восьми сутках.

– Ваших магов выпустили и провели через горный перевал, причем, скорее всего, кто-то из жителей деревни.

Если прочертить прямую в правую сторону от моей деревни до Гвады и рассчитать длительность пути, действительно выходило три дня.