Ищи меня за облаками - Наталия Миронина

– А я не парюсь. Я не долго буду в съемной хате жить. Я замуж за местного выйду, – сказала как-то Кулько Соломатиной.

– А представь, что его родители будут против тебя? Или квартира будет маленькая у них. И вам придется все равно снимать жилье?

– Так это его проблемы. Мужа, – улыбнулась Аня.

Соломатина еще раз удивилась нахальной беспечности и уверенности в себе.

В институте молодых людей было много, и на Аню внимание обращали. На свидания она ходила часто, только не больше двух-трех раз с одним и тем же парнем.

– Тебе никто из них не нравится? – удивилась Соломатина.

– Без перспективы, – лаконично отвечала Кулько.

– Что такое перспектива?

– Спокойная жизнь без геморроя.

– Выгодное замужество? – съязвила Инна.

– Что-то вроде. А эти все такие же, как и я.

«Отшивать» ненужных молодых людей Аня старалось грамотно. Чтобы никто не обиделся. Парни не обижались, но и в друзьях не задерживались. То ли дело Соломатина, к которой бывшие ухажеры приходили поделиться сердечным проблемами.

– Здорово это у тебя получается. Вроде расплевались, а смотри-ка – закадычный друг, – завидовала Кулько. – Это же очень удобно!

– Чем? – удивилась Инна.

– Если что, ты тоже за помощью обратиться сможешь.

– А, ну да, – протянула Инна и сказала себе, что вряд ли такое случится. Она и сама не понимала, как так получается. Что-то такое было в ее поведении, что людей не злило. Кстати, дружба Инны с Аней Кулько была предметом пересудов и сплетен. По институту ходила молва, что Кулько «выезжает» за счет подруги. Те же конспекты, шпаргалки, подтянуть по предмету, познакомить с нужным человеком – Соломатина без разговоров помогала всем, чем могла. Аня благодарила многословно, а когда наступал нужный момент, произносила фразу:

– Инка, ты не возражаешь, я с Семеновой потусуюсь – она обещала мне дешевый абонемент в бассейн.

Соломатина изумлялась такой постановке вопроса – она помогала подруге по сердечной простоте и благородству, взамен ничего не требуя. Кулько же хорошие дела держала за валюту. А дружбу считала что-то вроде отношений вассала и господина. Причем вассал иногда крутил господином.

– Ань, не глупи, – с досадой отвечала Соломатина.

Кулько исчезала на какое-то время, а потом опять как ни в чем не бывало подруги ходили по выставкам, театрам, гуляли по городу.

Инна привыкла к Анне, снисходительно относилась к ее хитростям, к ее стремлению воспользоваться отношениями и связями. Соломатина была великодушна, к тому же ей не пришлось покидать родной город и приноравливаться к волчьим законам столицы.

Так они и дружили. Даже после окончания института, когда пути их разошлись, Аня Кулько не упустила Соломатину из виду. Впрочем, их диплом и устройство на работу – это отдельная история, которая заслуживает подробного изложения.

К концу обучения в институте Инна Соломатина уже подрабатывала в одном из лечебных учреждений – она иногда вела беседы с пациентами, страдающими дислексией, то есть не способными сконцентрировать свое внимание. С точки зрения многих специалистов, это совсем небольшое отклонение от нормы, и часто люди, подверженные этому, делали успешную карьеру в самых разных областях. Соломатиной нравилась эта работа. Еще она консультировала в детских учреждениях и вела уроки для дошкольников с различными нервными заболеваниями. Все это было в рамках учебной практики, и руководитель курса Брыкалова не могла нарадоваться на любимую студентку.

– Очень хорошо. Я даже уже сомневалась, встречу ли такое рвение и такие способности!

Та же Брыкалова порекомендовала Инну в один из институтов.

– Знаете, там не только можно заниматься научной работой, но и принимать пациентов. А это дополнительный заработок, – прервав поток благодарностей, пояснила она Инне.

Соломатина была на седьмом небе от счастья. Больше всего она боялась остаться без работы – как такового распределения не было, каждый шел, куда мог, где были связи. Из всего курса она оказалась самой везучей.

Однокашник Егоров имел другое мнение на этот счет:

– Ты заработала это место. Головой и задницей. А также нервами своими. Ты же знаешь, как выгорают врачи твоей специальности!

Да, Инна знала. Но сейчас в самом начале пути ей казалось, что чем больше и чем чаще она будет практиковаться, тем лучше.

Подруга Кулько отреагировала иначе:

– О, везет же. Тебе ни о чем думать не надо. Ты и так москвичка, тебе все карты в руки.

Кулько ныла долго, практически беспрестанно. К тому же в доме у нее что-то стряслось, и она ходила в слезах.

– Прекрати волноваться, найдем мы выход из ситуации, – утешала ее Инна.

– Как? Как? Ты, что ль, работу мне дашь? – как-то по-собачьи кидалась Аня.

– Ну, почему же я, – терялась Инна, – ну, ты поищи, походи на собеседования…

– Издеваешься, да кто меня ждет? !

В таких истериках прошли два последних месяца учебы. А на третий месяц Соломатина, полная комплексом вины из-за своей удачливости, предложила:

– Аня, иди ты в этот институт. Я договорюсь, тебя возьмут.

Кулько, как всегда в таких случаях, выкатила глаза:

– Ты что? ! Да я, да никогда…

Впрочем, сопротивлялась она вяло.

Брыкалова же в беседе с Инной кричала:

– Да не будьте вы, Соломатина, такой дурой! Эту вашу Кулько к профессии и близко подпускать нельзя. И не буду я за нее просить. Если не хотите туда идти работать – не ходите. Но не смейте пристраивать эту бездельницу!

Инне стало стыдно перед Брыкаловой и по-прежнему было жаль Аню.

Закончилось дело тем, что Инна вышла на работу, а через два месяца упросила руководство взять ассистентом Аню.

Еще через год место Соломатиной заняла Кулько.

– Я даже не понимаю, как это произошло! – оправдывалась она.

Инна ее не слушала, она не винила подругу, понимая, что решение приняли «наверху». А вот поверить, что к этому приложила руку Аня, Соломатина отказывалась.

Профессор Брыкалова позвонила Инне:

– Соломатина, от вас я не ожидала такого!

– Чего вы не ожидали? – возмутилась Инна. – Я не брала денег за консультации. Только за те, которые шли через коммерческий отдел.