Ищи меня за облаками - Наталия Миронина

– Жестокой? Нет. Ты была заботливой. Ты не стала его поводырем, но была ангелом-хранителем. Ты ведь ни на минуту не оставляла его без присмотра. Ты, девочка, умница.

– А он, наверное, подумал, что сволочь. Мстительная сволочь.

– Кстати, тебе пришло письмо. – Владимир Анатольевич достал из стола конверт и передал его Соломатиной. – На адрес больницы, но тебе. Я уже собирался в школу звонить.

Инна взяла конверт и прочитала на нем имя отправителя.

– От Федотова, – сказала она, глупо улыбаясь.

– От него, – кивнул Владимир Анатольевич. – Иди читай, а мне еще карты заполнять надо.

Все еще улыбаясь, Инна выскочила из больницы, в такт бьющемуся сердцу отмерила шагов сто, а когда повернула на другую улицу, распечатала конверт. Письмо было написано от руки, почерк был ровным, четким, и лист бумаги выглядел словно график с множеством линий. Инна облокотилась о какую-то ограду и принялась читать. Еще через пять минут она аккуратно вложила листик в конверт и спрятала письмо в учебник. Она по-деловому посмотрела на часы и спокойным ровным шагом направилась в сторону дома – скоро придут родители, надо приготовить ужин.

Письмо разочаровало ее – в нем не было ничего романтического, ничего такого, о чем пишут в романах и показывают в кино. Федотов сообщал, что он в интернате, что этот год будет тяжелым – надо определиться со специализацией, что его приглашают в один из университетов, но он думает о работе – деньги нужны. Про свою ногу, про самочувствие, про то, как он лежал в больнице, Олег даже не вспомнил. Инна шла, повторяла фразы из письма и тяготилась каким-то раздражением. Она была рада письму и вместе с тем недовольна его тоном. Она и мечтать не могла, что после всего Федотов напишет ей, но досаду вызывали новости, которые ее почти не касались. Она знала, что будет беречь письмо, никому про него не скажет, но огорчалась, что не было упомянуто то маленькое прошлое, которое у них уже случилось. Инна Соломатина томилась всем этим, не понимая, что дело не в Федотове, не в его письме, а в возрасте. Оба они еще не повзрослели настолько, чтобы говорить друг с другом на том языке, который приводит к отношениям. И сейчас им ничего не оставалось делать, как просто ждать и надеяться, что взросление не перечеркнет эту их историю.

Случилось все это лет десять назад. Для истории срок пустяковый, для человеческой жизни – значительный.

То самое письмо от Олега Федотова Инна читала старшеклассницей, а вспоминала сейчас, когда ей было уже двадцать семь. И в эти ее десять лет уместились разные события. Институт, разрыв с родителями. Нет, не надрывный, без особого конфликта, но все же разрыв. То есть те отношения, в которых есть забота и участие по отношению друг к другу, но нет настоящей душевности. «Но хорошо поскандалить – это тоже душевно! » – говаривала Аня Кулько, близкая подруга Инны. Соломатина соглашалась с подругой, но скорее из нежелания спорить. Во-первых, она вообще не любила это делать. (Вот и от родителей уехала спокойно, по-деловому, не желая входить в долгие объяснения. ) С подругой Кулько она не спорила, поскольку их взгляды были настолько разными, их привычки порой входили в страшное противоречие, а вкусы вообще находились на параллельных платформах.

– Как? Как ты можешь общаться с этой Аней? ! – спрашивали Соломатину общие знакомые.

– Слушай, какая-то она мутная, – по-свойски поделился бывший однокашник Егоров.

С Егоровым Соломатина не потеряла связь, они перезванивались и изредка встречались за кофе. Инициатором всего был он. Во время встреч Инна не могла отделаться от чувства, что Егоров вот-вот объяснится ей в любви, хотя и был женат.

Мать тоже недолюбливала Аню.

– Вы такие разные… – деликатно обронила она после первого визита Кулько к Соломатиным в дом.

Да, они были разными. Очень. И все же дружили уже почти десять лет.

Глава вторая

Аня Кулько

Некоторые философы утверждают, что дружба иногда даже важнее любви. Что существование рядом (или даже вдалеке) верного, способного понять, простить, прилететь по первому зову на помощь человека – это гарантия полноценной жизни и основа душевного здоровья. К тому же наличие друга – это прекрасный повод отвлечься от собственных неурядиц и не погружаться с головой в свои проблемы. Ибо, как известно, долг платежом красен, и как бы неуместно меркантильно в данном случае ни звучала пословица, друзья действительно рассчитывают на симметричный ответ.

Надо сказать, что и здесь Инна Соломатина оказалась несколько в необычной ситуации. Она дружила очевидному наперекор.

А история началась на первом курсе института.

– Простите, а у вас нет лекций по психологии за самое начало семестра? – обратилась к Соломатиной светловолосая девушка из параллельной группы.

– Есть. Нужны? Правда, я хотела еще немного повторить… – ответила Инна.

Дело было в зимнюю сессию. Соломатина решила сдать все на «отлично». И не только из-за повышенной стипендии, но и чтобы доказать родителям, что выбор она сделала правильный. Соломатина все-таки пошла в медицинский. Только выбрала специальность психолога.

– Ну, денег, конечно, заработать можно. Но и с психами возиться стремно, – почесал затылок Егоров, узнав о ее решении.

А решение было принято Соломатиной внезапно, как ответ на давление родителей – те хотели, чтобы дочь занималась чем-то практичным. Например, гостиничным бизнесом. Инну тошнило от такой перспективы, тем более в современном мире можно было легко менять профессии и занятия. А вот получить серьезное образование вроде медицинского – это было по-прежнему нелегко. Особенно, если не было денег на платное отделение. Соломатина вышла из школы почти круглой отличницей, прекрасно сдала вступительные экзамены, но… Но кто-то, кто был ближе ректорату, занял ее место. Инна так расстроилась, что, набравшись наглости, позвонила врачу – тому самому, который советовал ей идти в медицинский и который лечил Федотова. Соломатина до сих пор не знала, что же повлияло на ее совсем беспросветную ситуацию – жалоба врачу и его возможные связи, осторожность институтских чиновников или что-то еще, но ее фамилия значилась в дополнительных списках.

– Не знаю, зачем тебе это надо, но поздравляю, – несколько отстраненно сказала мать.

Инна видела, что родители не ожидали успеха и теперь им даже досадно, что дочери их помощь не понадобилась.