Между роботом и обезьяной - Илья Латыпов

Если обобщить все сказанное, то функциональное отношение к себе проявляется тогда, когда у нас присутствуют:

а) идея полезности и эффективности «все время»;

б) воспевание героизма и преодоления (должно быть трудно и тяжело, если легко, то это, значит, плохо, недостаточно эффективно и так далее);

в) все свои состояния мы рассматриваем исключительно с точки зрения того, насколько они помогают быть полезными и эффективными. Отдых, праздность, усталость и т. п. – все это обесценивается как «лень», и этого должно быть как можно меньше. Иногда в качестве исключения выступает болезнь – как правило, если мы болели, то значимые для нас взрослые на время отставали. Чувство вины во время отдыха, беспокойство и тревога в отпуске часто указывают именно на функциональное отношение к себе;

г) отсутствие времени для празднования собственных успехов и достижений. «Нечего долго почивать на лаврах – нужно двигаться дальше», причем «долго» – это несколько минут. Смаковать достижения, расслабляться, отвести один-два дня для того, чтобы радоваться тому, что у тебя получилось завершить сложный проект, сдать тяжелейший экзамен, написать диссертацию – это не для нас. Точно так же «прописан» запрет на собственное удовольствие – от жизни, от секса, от чтения и так далее. Машины не радуются, они сразу же переходят к следующим задачам.

Глава 1. 2. Агрессия: вовсе не такое уж и зло

То, как мы относимся к себе – функционально или эмоционально – прямо влияет на то, как мы распоряжаемся собственной энергией, направленной на взаимодействие с окружающим миром. Эта та энергия, которую мы называем агрессией.

Тема агрессии в разговоре о самоподдержке и эмоциональном мире может вызвать недоумение. Агрессивность разве сочетается с самопринятием, разве агрессия не идет рука об руку с насилием над другими и над собой? Это действительно кажется для многих людей странным, но обойти эту тему у нас не получится. Надеюсь, к концу главы будет понятно почему.

Да, с агрессией в нашей культуре – сложные отношения. Само слово «агрессия» и производные от него – «агрессивный», «агрессор» и так далее – несут в себе отрицательный заряд. Агрессия – это плохо, это то, что нужно или запрещать, или оправдывать тем, что не мы первые начали. Она связана с нападением, причинением вреда (психологического, физического или материального), враждебностью. Единственное исключение – это спорт, где «агрессивный спортсмен» может означать активный, инициативный, целеустремленный, не сдающийся и не уступающий окружающим. И вот именно в этом исключении и спрятан ключ к пониманию агрессии как к естественному и важному для человека качеству, а не как к пугалу.

Само по себе это слово происходит от латинского aggressio – «нападение». Оно, в свою очередь, появилось из aggredi – «приступать; нападать», которое состоит из ad – «к, на» + gradi – «шагать, ступать, продвигаться». В конечном итоге значение этого слова восходит к праиндоевропейскому *ghredh – «идти». То есть исходное значение слова – «движение к чему-либо», а «агрессивный человек» – это человек, активно продвигающийся к желаемому. В психологическом смысле агрессивность – это способность переводить внутренний импульс, порожденный желанием, во внешнее действие. Это ощущение своей силы, способности приложить достаточно усилий для того, чтобы добиться желаемого или отстаивать то, что у нас уже есть. Это способность брать. Протянув свою ручонку в сторону желаемого предмета, младенец уже проявляет свою агрессию. Пока что только жестом и голосом, требуя криком желаемое, побуждая взрослого рядом с собой дать то, что хочется. Собственно говоря, это вся суть агрессии – стремление в этот большой мир за тем, что ты хочешь взять. Сказать кому-то «нет» тоже требует агрессии – чужому желанию, которое направлено на нас, мы противопоставляем собственный ответный импульс, который не дает нас продавить. Если этого импульса нет – нас продавливают, мы подчиняемся или просто боимся как-то задеть другого человека (ему же надо что-то от меня, зачем причинять другому неудобства). Одна из главных составляющих зависимого поведения – задавленная агрессия, отказ человеку в праве чего-то хотеть исключительно для себя или ставить себя на первое место в собственной жизни.

Так почему же с агрессивностью так непросто обстоят дела и она стала синонимом разрушительности и враждебности?

Многое упирается в социальное развитие человечества. В маленьких охотничьих группах агрессия часто направляется вовне – на охоту, противостояние неблагоприятным внешним условиям. Людей в группе немного, потребности тоже достаточно просты. Но чем больше людей в общине, чем сложнее социальная структура, тем важнее становится обуздывать человеческую агрессию. Если в обществе нарушен баланс между «брать» (агрессивностью) и «отдавать» (альтруизмом), то оно или погибает, разорванное множеством берущих и требующих, либо, если агрессия подавлена, уничтожается извне или лишается стимулов к развитию, завоеванию новых пространств и достижений. Исторически практически все жизнеспособные общины были агрессивными, и нужно было как-то учиться баланс соблюдать. Появляются сначала устные законы (которые приписываются богам, духам или предкам), они освящаются традицией, а с появлением письменности записываются. Один из древнейших известных кодексов законов, законы Хаммурапи (XVIII в. до н. э. ), очень много времени уделяет как раз торможению при помощи внешних воздействий агрессивных побуждений человека. Самое простое – страх возмездия. Так, одна из статей закона Хаммурапи гласит: «§ 200. Если человек выбил зуб человеку, равному ему, ему (самому) должны выбить зуб». Да, это те самые знаменитые око за око, зуб за зуб. При этом здесь есть очень важная деталь, проливающая свет на отношения людей с агрессией: принцип равенства возмездия касается только равных. Если же агрессивные действия направлены снизу вверх – кара будет совсем иной. «§ 195. Если сын ударил своего отца, ему должны отрезать руку».

Иными словами, уже в древнейшие времена право на агрессию зависело от социального положения человека. Чем выше человек находится в иерархии, тем больше у него прав в отношении людей, которые ниже его, и наоборот. Вышестоящим разрешается удовлетворять свои потребности и реализовывать свои цели за счет нижестоящих. Именно в этой точке агрессивность начинает связываться с насилием (о насилии мы подробнее поговорим в следующей главе). Агрессивность от «есть что-то в этом мире, что я хочу, и я приложу усилие для того, чтобы это добыть» переходит к «если я хочу что-то от другого, то я возьму, вне зависимости от того, согласен с этим другой человек или нет». Из ощущения своей силы, своих возможностей добиться желаемого она превращается в ощущение своей способности заставить других отдать то, что хочется, или просто сделать с этими другими людьми то, что хочешь. А если ты по социальному положению выше того человека, у которого есть желаемое, то соблазн перейти к силе становится все сильнее. В сообществах (от государства до семьи), опирающихся не на базовую ценность личности человека как таковой, а на функциональную иерархию (отношение к личности зависит от того, кто ты на социальной лестнице), право нижестоящих на агрессию в любых ее проявлениях тщательно контролируется. А именно: нижестоящие не имеют права конкурировать с вышестоящими, бросать им вызов и бороться с ними за место под солнцем.