Светящееся пятно. Кольцо вечности - Патриция Вентворт

Доринда стряхнула воспоминания. Все в прошлом! Тетушки Мэри нет в живых. А жив ли Подлый дядюшка – вопрос. И на этот вопрос ответа у Доринды не было. Последний раз дядя проявился около семи лет назад – внезапно и ненадолго, а затем исчез, а тетушка Мэри стала еще экономнее. Доринда была уверена, что он уже умер, раз больше не приходит, тем более у тети больше ничего не осталось. У тети Мэри в последние годы была лишь ежегодная выплата, которую дядя при всей изворотливости не смог бы прикарманить.

Доринда все смотрела на фотографию. У тети в альбоме была точно такая же… Красивый брюнет с темно-карими смеющимися глазами. Слегка вьющиеся волосы – точнее, слегка завитые. Белозубая улыбка, которую все, кто его встречал, единодушно находили обворожительной. Интересно, когда же снимок был сделан? Явно не раньше, чем пятнадцать лет назад – после этого дядя возвращался к тете лишь за очередной порцией денег и уж вряд ли стал бы дарить ей снимки на память. Значит, фото со времен их жизни в Норвуде. До Большого скандала.

Большой скандал и фотоателье «Чарльз Роубеккер и сын» случились гораздо раньше, чем приезд Доринды в Милл-хаус. Она вдруг ужаснулась: а вдруг Мартин Окли и дядюшка – одно лицо? Мысль была слишком пугающая, чтобы надолго на ней задерживаться. Доринда вспомнила, что няня никак не назвала человека на фото. Она не сказала: «Откуда у тебя снимок папы и почему он так измялся? » Тошнота отступила, Доринде почти удалось себя убедить, что худшие опасения вряд ли оправдаются. В альбомах часто лежат ненужные фото. Тетя Мэри, например, иногда не помнила имен людей со старых фотографий. А у миссис Окли дядя Глен даже не попал в альбом. Его фото – ненужный хлам…

Доринда спрятала снимок в широкий накладной карман и спустилась. Казалось бы – чего проще: зайти в будуар, выложить фото перед миссис Окли и сказать: «Завалялось среди игрушек Марти. Няня просила отнести вам». Но нет. Доринда даже не решалась открыть дверь и зайти. Ужасная глупость! Если бы горничная Дорис не проходила мимо, Доринда и вовсе осталась бы в коридоре и, возможно, со временем вросла бы в пол. Однако ей пришлось зайти.

Комната была пустой. Из прилегающей к будуару спальни доносились голоса – миссис Окли одевалась к ужину.

Доринда с облегчением выложила фото на вычурный письменный столик и побежала наверх переодеваться в снискавшее осуждение голубое вечернее платье.

Когда она вновь спустилась, миссис Окли сидела не на диване, как раньше, а в самом удобном кресле. Наряд ее был так же розовым, однако немного другого оттенка. Фотография со столика исчезла, и миссис Окли о ней не заговаривала, что Доринду вполне устраивало. Должно быть, многие знакомые Глена Поршеса имеют причины не желать о нем говорить.

Подали роскошный ужин. Что ж, много вкусных трапез – приятная перемена после аскетичного рациона в клубе «Вереск».

Они едва успели покончить с едой, как зазвонил телефон. Доринда вспомнила, что ее основная обязанность – ограждать миссис Окли от звонков, и побежала брать трубку. Аппарат стоял на том самом столике, где она оставила фотокарточку. Доринда подняла трубку.

– Секретарь миссис Окли слушает.

Ответил мужской голос:

– Передайте миссис Окли, что с ней желает поговорить Грегори Порлок.

Доринда прикрыла трубку рукой и передала сообщение миссис Окли.

– Нет, нет и нет! – ответила миссис Окли. – Я говорю только с Мартином или кем-то, кто мне очень хорошо знаком! Пусть скажет все, что нужно, вам, а вы расскажете мне.

Доринда снова приложила трубку к уху.

– Прошу прощения, мистер Порлок. Миссис Окли не разговаривает по телефону. Я просто не знала – я работаю недавно. Можете передать через меня.

Мистер Порлок подавил смешок. Уже хорошо – не рассердился.

– Передайте, что я сегодня видел ее мужа, – сказал он. – Я собираю гостей в эти выходные, и муж миссис Окли обещал, что они заедут ко мне в субботу вечером. Поскольку с миссис Окли я не знаком и получил согласие лишь от ее супруга, я решил позвонить ей лично.

Доринда пересказала, на что миссис Окли уныло ответила, что если Мартин пообещал, то, наверное, придется идти. Говорила она тихо, и Доринда порадовалась, что в Грэндж-хаус ее не расслышали. Доринда вежливо поблагодарила за приглашение от лица хозяйки, на что мистер Порлок ответил:

– Чудесно!

В его тоне промелькнуло нечто до боли знакомое. Воспоминание вспыхнуло, а потом ускользнуло.

– Мне бы все-таки переговорить с миссис Окли и узнать, не окажет ли она мне любезность, взяв с собой вас… мисс Браун, верно? Да, кажется, Мартин Окли сказал именно так. Мисс Доринда Браун. Пожалуйста, передайте мою настойчивую просьбу – в нашей компании не хватает дамы, и кроме того, я бы очень хотел с вами познакомиться.

Доринда, нахмурившись, окинула телефонный аппарат подозрительным взглядом. Манера мистера Порлока казалась ей знакомой. Она вкратце изложила приглашение миссис Окли:

– Говорит, не хватает одной женщины в субботу, предлагает взять меня. С мистером Окли он уже договорился.

Миссис Олки промычала нечто невнятное. Доринда выразила согласие в трубку.

– Чудесно! – повторил мистер Порлок и отключился.

Доринда вернулась на свое место под пристальным взглядом миссис Окли.

– А у вас есть вечернее платье, мисс Браун? Достаточно приличное…

Что-то было явно не так со злосчастным голубым платьем, раз миссис Окли ни на минуту не допустила мысли, что оно подойдет.

– О, нет… Этого я и боялась. Мартин звонил, пока я одевалась, велел проследить, чтобы вы были прилично одеты…

Любому было бы неприятно услышать подобное – Доринда не была исключением. Она сухо ответила:

– Я могу не ездить в гости.

Миссис Окли сморщилась, словно вот-вот расплачется.

– Ой, вы обиделись… Мартин скажет, что я бестактная. А я не бестактная, просто думать о чувствах других ужасно утомительно, у меня нервы сдают. Насколько было бы проще, если бы вы не обижались… Тем более, мы не вправе заставлять вас тратиться на одежду, которая соответствует… ну, вы понимаете…

Да, Доринда прекрасно понимала. Она в данный момент была не просто Дориндой Браун, а относилась к имуществу семейства Окли и всем своим видом должна была показывать их финансовое благополучие. Они ни за что не появились бы на людях на поломанной машине, с затрапезными лакеями или дурно одетой секретаршей. В Доринде взыграла шотландская гордость.