Самка человека, или Конец жары - Вероника Айская

У еле знакомых бани сегодня не оказалось, и Женя шла по улице в магазин и обратно – в мечтах о ней.

С ней – с Женей, поздоровались – ну, в деревне все, вообще-то здороваются, если ты не в курсе – уточнила она Наташке – двое молодых мужчин. Она замедлила шаг – быстро оценив ситуацию. Ребята – с небольшим городским налетом, хорошие добрые парни, похоже, отсюда из родных мест переехавшие в город, и приехавшие сейчас на выходные домой, – а значит, у них точно будет баня.

Ребята оживленно отреагировали на ее ответное приветствие и готовность с ними пообщаться написанном на ее лице.

– А что вы делаете сегодня вечером?

– Да, вот, суббота, хочу в баню, а я тут в гостях – у хозяев бани нет, – ничтоже сумняшеся, сказала Женя все как есть, чего тянуть кота за хвост?

– А приходите к нам?

– Да? – для приличия удивилась Женя. – Ну, как-то неудобно, – для приличия сомневалась Женя.

– Да, нет, чего неудобного? Мы вот сейчас как раз будем топить.

– Ну, что же я пойду в баню к незнакомым людям…

– А давайте познакомимся.

Познакомились.

– У нас – только родители помоются, а после – мы. И все. Приходите.

– А родители что скажут?

– Ну, что им бани жалко? Для хорошего человека ничего не жалко.

В общем, она не стала больше ломать комедию, и они договорились на через 3 часа. То есть в 10 вечера.

Когда она пришла, уже стемнело. Баня была с крыльцом и по обе его стороны сидело 5 молодых людей. Она даже было не поняла, куда это она идет. Ей грубовато-вежливо сказали, проходите, хозяин в бане. Она зашла в предбанник, стала ждать. Из самой бани выглянул один из ее новых знакомых и предложил заходить.

– Как это? Зачем? Выйдите, я зайду, – Женя упорно говорила «вы».

Парень тоже был вежливый, но уговаривал париться вместе. Они на «вы» пререкались какое-то время. Он ушел париться. Потом вышел с полотенцем на чреслах. И стал предлагать придти ее попарить.

– Ты чего боишься? Секса, что ли? Я тебя трогать не буду. Я что, дурак, что ли? Там 120 градусов, сердце и так выпрыгивает. Я себе враг, что ли, в бане трахаться?

«Аргумент», – подумала Женя, и тем более не стала бояться.

– А тогда тем более непонятно – зачем?

– Просто попарю.

– Голышом?

– Ну, просто – так, посмотреть.

– Не, не надо. Так можно досмотреться – и про 120 градусов забыть. Ну, ладно, я тогда – домой, придется без бани как-то… – Женя давила на жалость и совесть.

– Да, ладно, парься одна.

Она зашла в баню.

– Да не закрывайся ты. Ну, ты смешная. Уж если я решу – я эту дверь одной рукой выдерну, не то, что этот крючок. Я тебе веник принесу.

Женя посмотрела на крючок – парня она и так видела во всей красе (почти) – ну, да, крючок был явно не соперник.

Она подождала веник. И стала мыться-париться…

– И все? Так ничего и не было?

– А ты чего ждала?

– Да-а… – смеясь и недоуменно мотая головой, сказала Наталья. – Нет, ну, я верю… Если бы кто другой рассказал, я бы ни за что не поверила… Тебе – верю, – в ее удивлении как-то смешивалось и одобрение и сожаление. Второго было больше.

Женя же смеялась над тем, что этот поход в баню мало чем отличался от весенней поездки. Только этой баней сама Женя была однозначно и вполне довольна, не страдала ничуть.

– Ну, ты понимаешь, у меня, однако, прогресс – я теперь хотя бы жалею.

– Ну, вот с этим весенним попутчиком – ты пожалела все-таки?

– Вот, я и говорю – тело мне уже жалко. Но о том, что ничего не было – нет, не жалею.

Наталья пожала плечами. Чужая душа – потемки. Особенно – светлая, – было написано на ее лице.

– Может, ты попробуешь жить по-другому? – сказала ей Наталья свое напутствие накануне отъезда Жени домой.

Как – по-другому – никто не объяснял.

***

…Они вернулись домой из Киева. Дня через три Женя заболела – сильная температура, горло – обычные дела: она почти каждый год болела или перед или после дня рождения.

Ночью ей приснилось что все – ВСЁ рушится: дома, целые улицы, города, дороги, люди, машины… Все вздымалось и падало, падало, падало… Она проснулась в лихорадке, чтоб избавиться от сна, увидела свою комнату, шкаф рядом с кроватью, спящую сестру у противоположной стены, дверь… Но облегчения не наступило…

Она продолжала видеть сон! Побежала к маме в другую комнату, пробираясь сквозь темный длинный коридор квартиры и рушащийся и падающий вниз и вниз мир, широко раскрыв глаза от охватившего ужаса, внушая себе, что этого нет, и понимая, что – есть. Самое страшное было – это чувство, что это – правда, это действительно, так же реально, как то, что сейчас она в своей семье, в их целом доме, а рядом – родные.

– Мама! Так страшно, так страшно… – мама соскочила с постели и уже бежала ей навстречу.

– Что? Что? Что-то приснилось? ..

– Оно продолжается… – она растерялась, не зная, как объяснить, что видела. Она попыталась еще больше проснуться, стряхнуть с себя это видение, но ничего не получалось. Хотела, чтобы мама помогла убрать это. Мама стала ее успокаивать, Женя легла к ней на диван, закопалась в ее подушку головой.

– Оно не проходит, не проходит… Что делать? ..

Вдруг все кончилось… Кажется, она даже заснула. Все и Женя решили, что это – следствие температуры. Днем она об этом не хотела и вспоминать.

Но следующей ночью все повторилось.

– Что с тобой, что страшно?

– Я вижу… оно не уходит… будет страшно, что делать, мама, – она пыталась руками и мамой отгородиться от этого видения.

Ощущение неизбежности, реальности того, что она видела, стало еще более осязаемо, сильнее, тверже, наваливалось на нее и раздавливало в щепки. Мама брызгала в нее водой.

На третью ночь мама с сестрой не выдержали, и стали ругать: «Ну-ка, прекрати! », мама пыталась утихомирить пощечинами. С каждым разом оно длилось все дольше и дольше. Женя сначала, как и во второй раз, пыталась справиться сама, не привлекая никого к своим кошмарам, так как хорошо понимала, что никто ничего не видит. Понимала, что третью ночь не дает им спать, пугая каким-то диким поведением, что им завтра на работу и в школу. Но как это убрать и как быть с тем, что она видела – одной?

Женя, правда, просила: «Не ругайте меня, если б вы знали, что я вижу…», – тут же понимая, что в том-то и дело, что они не знают и все происходящее не имеет для них смысла. Тогда она попробовала смягчить ситуацию и стала просить прощения, что не дает им спать, однако, вкупе с этим паническим поведением, эти попытки только усугубляли их общее впечатление высокотемпературного бреда. Жене даже в какой-то момент стало смешно, но страшно и жалко было сильнее.

Женя легла на диван ничком, стиснула зубы, уткнулась в подушку. И стала молиться… И тут же вспомнила, что 2 недели назад от Него отказалась, и усмехнулась над своей непоследовательностью, и тут же поняла, что Ему это неважно. И попросила Его простить ей, что не хотела верить, что сейчас обращается к Нему только из-за страха и ужаса, и что не знает, готова ли верить. Но снова поняла, что и это Ему неважно.