Самка человека, или Конец жары - Вероника Айская

– Какой Иосиф?

– Не важно. Проехали, – вспомнила, как по пути он перекрестился на церковь. То есть вы – не поклонник Экзюпери, и не считаете, что в ответе за тех, кого приручили? ..

– … – он опять замолчал, пытаясь найти возражения.

– Ну, вот! Поэтому, я и не пробую. Все очень просто. Я же тоже человек, а не пирог, не нужно меня пробовать. И мне мои взгляды на жизнь… да и на людей не позволяют просто пробовать другого человека.

– Но что ж теперь, не пробовать? А как же понять, хочу я с ней составить семью или нет?

– А как-то вначале – непонятно? Как вы начинаете отношения, откуда я знаю? Как там, в «Маленьком Принце»? «Нужно соблюдать ритуал…» Не помните? Вы читали?

– Не помню… может и читал, в детстве…

– Но это для взрослых сказка… А то, я попробовал 2—3 года… мне не нравится, я ухожу. Я хороший, у меня нормальные требования, а она их не исполняет, да еще и коварная. Это – не проба, это вы уже полпирога съели.

– Но я сразу говорю, что ничего не обещаю.

– Ну, удобно, удобно. И что это меняет по существу?

– Что не надо надеяться…

– Ага! Ну, то есть, в итоге, надеяться – это и есть коварство? .. А вы всерьез полагаете, что можно 2—3 года жить вместе и не надеяться?

– Ну, а что?

– Да, ничего, – ей стремительно становилось опять как Лермонтову: и скучно, и грустно, и даже некому руку подать… И вообще, она не выспалась, и ей снова сильно захотелось спать.

– …Ну, скажите, как вы думаете.

– …Вот интересно, «коварство». Вспомнила мужчину одного. Он был сотрудник моей мамы. Мы в одно время были на их институтской турбазе. И как-то, ходили вместе в соседнюю деревню… Ему 28 лет было, а мне 15, и я ему нравилась – было заметно. Ну, я по праву еще ребенка прикидывалась, что не замечаю. Он был совсем не в моем вкусе… – она вовремя остановилась, не договорив мысль: «Похоже, вообще, из тех, кто редким женщинам нравится… И в сексе он был, скорее всего, совсем никак… ни тебе чета…», – Он добрый такой, хороший, открытый, такой весь непосредственный. На эту его непосредственность не откликнуться было невозможно, как на ребенка… А он влюбчивый, видимо… – она задумалась, вспомнив, как тот на неё влюблено смотрел, – И, видно, всерьез семьи хотел, детей, – («Он же, кажется, потом ушел в детскую спортивную школу преподавать? »). – Ну, и, наверное, скорее всего, пострадал от кого-то на этом несовпадении. И вот, он произнес с таким сердцем: «А женщины – коварные»… я тогда и запомнила это слово, и все хотела понять. Да, похоже вы с ним о разном, даже о противоположном. Вот вам и слово. Слово одно, а люди – разные.

– Ну… не знаю, – пожал Олег плечами.

Они оба замолчали. Он ей – как ей – был уже не интересен. Хотя тело еще не успокоилось. Но это ничего не значило.

– Ну, ладно… А что же делать, если женщина разонравилась? ..

– Ну, это знаете… Как у вас вообще отношения складывались? .. Слишком у нас с вами разный подход и к отношениям, и сексу с самого начала… Два-три года – конец химии, и ждем другую, потом еще другую… Вам сколько лет? Извините, вы не дама.

– 35.

– Сколько вы уже перепробовали? Всех в радости после своих проб оставили?

У нее внутри звучало длинное: «Фи». Тема затронута напрасно, но он сам в нее втянул. Она молчала.

Ей становилось все скучнее и грустнее. Нет, конечно, она и раньше слыхала о подобном взгляде на жизнь и отношения, но встретиться в лоб с носителем этой идеи – довелось впервые. Едва она успела из зябкой ночи перескочить через бодрящее дорожное настроение – в волнующее с явным запахом романтики дорожное приключение – как уже стало понятно, что ничего такого не будет. То есть, конец был очевиден, хотя по сюжету только-только разгоралось начало. Даже непонятно, зачем смотреть это кино…

– Чего вы молчите?

– А о чем говорить?

– Как по-вашему тогда пробовать?

– Ну, не знаю… как-то по-другому… Ну, вот с чувством ответственности к человеку, к отношениям…

– Скажите мне ваше мнение на эту тему. Какие у вас взгляды? ..

– Мы с вами о разных вещах говорим. О разных уровнях этих вещей.

– Ну, скажите, как вы думаете.

Вот, как раз после такой ночи – такой разговор больше всего и мечтала вести… Хотелось – вообще другого. А тут заново сплошная сублимация. Хотя, впрочем… А вдруг, какие-то неожиданные ходы? Ну, хорошо, давайте поговорим, вздохнула она, усмехаясь над собой.

– Вы сказали: «Я прикладываю усилия составить семью». В чем ваше усилие?

– Ну, вот, в том, что я пробую жить вместе. Два-три года.

– 2—3 года – это химическая реакция, всем известно, вам нет?

– Ну, допустим… – кивнул он.

– Она случилась – вы сошлись, она закончилась – вы разошлись. При чем тут вы? В чем ваше усилие? Вам за это время даже ребенка сделать в лом…

Он насуплено и упрямо смотрел вперед.

– …А что, она дырки в презервативах делает втихаря? Вы себя не считаете коварным, что живя с женщиной – по 2—3 года! – уже даете ей надежду, не считаете, что ее к себе привязали, и уходите…

– Я же предупреждаю, чтоб не надеялась…

– Ну, что за нафиг? ! – рассердилась она, – тогда о каком коварстве речь? У вас свое удовольствие, у нее свое.

– Ну, вы не сердитесь…

Она молчала.

– Расскажите мне, как вы на все это смотрите, – он серьезно-просяще взглядывал на неё, вытаскивая ее из молчания. Они встретились взглядами. – Может, я что-то пойму…

– Как я на все это смотрю… – она вздохнула. – Я считаю, секс сам по себе дает надежду, – медленно начала она, не решив, стоит ли углубляться в эту тему, но он с ожиданием в лице оглядывался на нее, а у неё другой не родилось. – Ну, и между прочим, не только женщинам… У меня, например, была история с парнем, вот как раз почти три года тянулось это – история его любви. А я его не любила. У меня до него уже были мужчины, в смысле секс был. И по тогдашнему своему к этому отношению, я могла бы с ним просто так побыть. Но для него это было бы – все: уже пара, семья, единое-целое – все, что хотите. И если бы я потом ушла, это для него была бы реальная трагедия. И наверняка, он бы тоже переживал это как коварство. Вот вам и «здрасьте». И смысл был бы – да? – уж точно прямо противоположный вашему.

– И у вас ничего не было, вы хотите сказать? За три года?

– У нас было общение. Типа дружба. И сейчас мы типа дружим. Больше, правда, с его женой. Он женился, слава Богу. Я у них бываю, когда приезжаю на родину.

– Ну, таких мужчин все равно меньше.

– Каких таких?

– Однолюбов.

– Так вы считали, что ли? Это вам так спокойнее себя считать большинством. Подводите идеологическую базу под свое поведение. А есть другие мужчины. И я их вовсе и немало встречала.

– А что же вы за них замуж не вышли?

– За всех сразу?

– За одного кого-нибудь.

– Ну, потому что хотелось бы не просто порядочного мужчину, но и любимого. Я это вам говорю не о своих личных отношениях, а вообще о таких мужчинах, – она вспомнила опять его тёзку и вздохнула. «И вот в этом месте ваше как раз большое отличие».