ЗОЛОТАЯ БАБА, или На этот раз я все сделаю правильно - Галина Воронова

Иногда Лильке хотелось встретить кого-то, с кем можно было бы не скучно состариться… В глубине души она опасалась в один совсем не прекрасный день превратиться в человека, для которого смена времен года означала бы лишь приглушенные стеклом городской квартиры, неторопливо перетекающие друг в друга месяц за месяцем, четыре блеклых цветовых пятна. Тускло-белый в пыльно-зеленый, затем в бледно-желтый, затем в грязно-коричневый и снова в белесый, почти серый…

…Мимо степенно прошествовала пара. Они остановились у соседнего прилавка, на котором лежало вологодское кружево дорогой ручной работы.

– Как я хотела этот кружевной воротничо-ок, так хоте-ела-а… – капризным тоненьким голосом протянула с иголочки одетая женщина.

– А теперь не хочешь? – С надеждой спросил ее слегка утомленный спутник.

– А теперь я ха-ачу вот этот зо-онтик, – не моргнув глазом, ответила мадам, ткнув точеным пальчиком в баснословно дорогой экспонат.

…Всю ярмарочную неделю Лилька была влюблена. В того бизнесмена, что привез на ярмарку сухое вино… Она вообще обладала способностью в считанные минуты переживать бурные и драматические романы… С ней это довольно часто случалось. В воображении конечно. Как-то в юности она целых три автобусных остановки очень сильно любила одного немого попутчика…. Он был смугл, красив и так выразительно «говорил» руками со своим приятелем! .. Мысленно Лилька нарекла его Гаврошем из-за черных цыганских кудрей. Любовалась им всю дорогу, и на своей остановке выпала из автобуса абсолютно счастливая, весьма обогащенная новыми впечатлениями. Слишком богатое, стремительное воображение было ее благословением и бедой одновременно, оно скрашивало жизнь, уберегало от опасных авантюр, вперед рисуя ей все возможные варианты развития событий и, в то же время, мешало ей существовать в реальности. Действительность в сравнении с иллюзией часто оказывалась скучной и неинтересной. Так вдруг чей-то взгляд взволнует, зацепит ее, она в обязательном порядке смутится, заробеет, и пока объект догадается об ее интересе, Лилька уже намечтает себе целую историю, в которой и он остроумен, благороден, щедр и страстен, и она любима, как единственная на Земле женщина. И вот в душе она уже прожила с ним целую, полную страстей и приключений жизнь, а он только-только подошел к ней и косноязычно ляпнул какую-нибудь банальность или пошлость. Пара фраз – и вот уж чувства остыли, и отношения опять не состоялись. Так что Лильку завоевать мог только немой, чтобы она могла додумывать их диалоги так, как ей больше нравится (шутка), или человек с быстрой реакцией и хорошо подвешенным языком, тот, что не дал бы ей времени насочинять романов самостоятельно, охмурил бы надеждой на будущую сказку… К счастью для нее, такие экземпляры время от времени встречались на ее пути. Если бы не они, Лилька рисковала бы на всю жизнь остаться бесплодной мечтательницей. Конечно, и в этих случаях разочарование было неотвратимо, но когда оно все же наступало, реальные плоды уже успевали образоваться.

На четвертый день ярмарки громкоговоритель объявил во всеуслышание, что один из их товарищей-художников попал в реанимацию. Срочно нужны были средства на быстрое обследование и качественное лечение. Все знали рыжего Берендея и его историю. На помощь бросились многие. Стихийно возник центр по сбору денег. Несмотря на то, что последнее время он много пил, пропивая симпатии близких и дальних своих знакомых, все равно его открытая натура, веселый нрав и память о том, каким он был до того, как какие-то подонки посреди бела дня избили его, были сильнее потерянного им доверия. Тогда он выкарабкался к несказанной радости слезно обожаемой старушки-матери, жены, друзей и всех, кто хоть как-то с ним пересекался. Но голова его пострадала, были задеты какие-то там тормозные центры. С тех пор, раз пригубив, он уже не мог остановиться, постепенно теряя все, что приобрел прежде – и партнеров, и жену, и друзей. Оставалась лишь мать да нежно любившие его старшие сестры и еще – отчаянные и безрезультатные попытки преодолеть недуг… Наутро между похмельем и опохмелкой ему еще удавалось убедить самого себя в том, что он не безнадежен… Остальные уже махнули рукой. И все- таки, не задумываясь и не считая денег, все бросились ему на помощь… Несмотря ни на что, банк любви и сочувствия к нему был огромен.