Император Африки. Книга 2. Команданте Мамба - Алексей Птица

Дикая и острая боль на мгновение парализовала меня, но в момент, когда гадкая змея посчитала, что выполнила свой долг святой мести и уже собиралась соскользнуть обратно в густую листву, я очнулся и, перехватив её за хвост здоровой левой рукой, резко раскрутил её в воздухе и опустил потерявшую ориентацию змею в раскрытый кожаный мешок.

Место укуса радовало непрерывно сочившейся кровью и изрядной опухолью, а не радовало тем, что цвет укушенного места я не мог определить, потому что кожа-то была чёрной, а не белой, и на ней ничего не было видно! И то, как цвет укуса переходил от красного к тёмно-багровому и грозил перерасти в чёрный – цвет гангрены, и как дальше всё бы развивалось, сигнализируя об опасности отравления, изменением цвета кожи. Но кожа была чёрной, и поэтому приходилось обо всём догадываться, полагаясь на свой опыт и опыт других негров, знакомых с последствиями подобных укусов.

Лёгкий надрез мачете увеличил поток крови из места укуса, вымывая остатки яда, но, несомненно было то, что значительная его часть проникла в мой организм. Пошарив в своём заплечном мешке, я нашёл противоядие, которое давал и остальным потерпевшим, и немедленно выпил его, чисто машинально фиксируя своё состояние. Температуру, сердцебиение, пульс, потоотделение, ища признаки спазма лёгких, лёгких судорог или паралича сердечной мышцы. Почему я так отстранённо всё воспринимал, да потому, что был уверен в себе.

Я постоянно принимал минимальные дозы различных ядов и сейчас чувствовал лишь лёгкое недомогание, пытаясь проанализировать, какого действия был яд этой «гадюки». По всем признакам, оглушающего и общеотравляющего действия. Попав под действие этого яда, многие животные и птицы теряли ориентацию и сваливались в беспамятстве на земле, служа пищей шустрой змее.

Облизав кровоточащую руку и сплюнув своей кровью, я наложил повязку на место укуса и продолжил свои изыскания, несмотря на небольшой шум в голове, краем уха слыша сначала испуганные, а потом всё больше восхищённые и опасливые возгласы, ловя взгляды не только своих воинов, но и полурабов из города Баграма.

– Мамба, мамба, мамба, – как заклинание приносил слух их шёпот за моей спиной.

– Мамамба, а всем амба, – сказал я вслух (не буду здесь приводить матерные слова песни певца Сергея Шнурова, хотя хотелось! ) и пошёл искать следующего змеёныша. К концу дня я поймал трёх, успев нацедить их яд в специально заготовленную для этого ёмкость.

Держа в руке голову змеи с раскрывшейся пастью с огромными клыками, по которым сочился яд, острый запах которого будоражил нервы, я внимательно рассматривал устройство мышц, управляющих челюстью. Укуса я уже не боялся, весь токсичный яд я уже скачал, а та жидкость, что текла по клыкам змеи, скорее была слезами бессилия опасного гада, чем ядом.

Закончив с поимкой змей и скачиванием их яда, я, умертвив их, снял кожу вместе с головой. Мне пришла в голову вполне здравая мысль стать не только вождём, но и немножко шаманом, хотя бы визуально.

С этой целью, по прибытии обратно в Барак, я повязал к своему бунчуку на копье шкурки этих змей и добавил к ним ещё парочку других, завалявшихся в походном мешке, чтобы, так сказать, дополнить картину.

Теперь моё копьё полностью отражало мою чёрно-белую сущность. Чёрные шкурки змей переплетались с белым волосом носорога, причудливо извиваясь и играя на ветру, который трепал их, то обвивая вокруг копья, то заставляя обессиленно свисать вниз.

Ровно через две недели мы, сделав запасы продовольствия для долгого похода по реке и собрав все плоты с установленными на них рулевыми вёслами, отчалили от берега, отталкиваясь длинными шестами и провожаемые, явно обрадованными этим событием, жителями города Барака.

На прощание я решил протрубить для них из моего древнего рога, что подарил мне старейшина пигмеев. Поднеся его к губам, я набрал в лёгкие воздуха и со всей силы дунул в него.

Низкий басовитый рёв, внезапно ушедший в ультразвук, далеко разнёсся над рекой и заставил поморщиться всех тех, кто стоял рядом со мной на плоту.

Те же, кто оставался на берегу, похватали себя за уши, а у некоторых из носа стала сочиться кровь. Вот так подарок, невольно удивился я. Раньше он не издавал подобного рёва. Мысленно пожав плечами, я засунул рог обратно в вещмешок на положенное ему место и отвернулся, смотря на реку.

Глава 3

На реке

Река несла нас вперёд. Плоты медленно проплывали мимо пустых берегов, покрытых пожухлой от жары травой. Только возле реки была свежая зелень, дальше же по берегам в обе стороны стелилась ровная, как стол, саванна с небольшими точками отдельных зверей, или наоборот стадами диких животных, доедавших последнюю, относительно свежую зелень.

В воздухе изредка проплывали силуэты грифов и вскоре исчезали из вида, растворяясь в безбрежной синеве неба. Я сидел на краю плота и химичил.

Наверное те, кто внимательно прочитал предыдущую главу, задался невольным вопросом:

– Если плоты были закончены через десять дней, то что я делал в Бараке ещё четыре дня?

Большинство подумают, что я спал, ел и развлекался с женщинами… и ведь не ошибутся! Но, кроме всего вышеперечисленного, я был занят серьёзнейшим делом. Я… делал самогонный аппарат.

Долго, долго я ломал свою голову, пытаясь по воспоминаниям и разрозненным фактам воссоздать его конструкцию. И, о чудо! Он мне приснился во сне, как великому химику Менделееву его знаменитая периодическая таблица химических элементов.

То, что у самогонного аппарата должен присутствовать бак под брагу, под которой горел огонь, это я помнил, то, что должен ещё быть змеевик, я вспомнил потом. А вот то, что должно быть между ними, не помнил, хоть убей.

И вот он… родимый, пришёл ко мне во сне. Нет, я не алкаш, я – бабник, но какие женщины без вина, это словно роза без запаха, но в меру конечно, в меру. Ну, а на самом деле, спирт мне нужен был для лечения и дезинфекции ран, а также для создания настоек, декоктов, стимуляторов и прочей лечебной хрени типа растирок на змеином яде или эликсира храбрости.

А сколько целебных и редчайших растений я здесь нашёл, и не сосчитать! И для сохранения всего этого нужен был спирт.

Так вот, недоставало мне в устройстве самогонного аппарата сухопарника. Как только я это понял, сразу же развил бешеную деятельность и привлек к этому местных гончаров. Всего за сутки мне сделали глиняный бак, в который я вставил полые стволы лиан, залив места их соединений натуральным каучуком, то бишь соком гевеи.