Кормилец - Алан Кранк

20

День был солнечный и теплый, но Лизу все равно заставили надеть теплую кофту.

– Булку на пикник и батон на ужин, – сказала мама, протягивая сторублевую бумажку.

Оказавшись за калиткой, Лиза расстегнула молнию до пупка и свернула в противоположную сторону от «Магнита». Спустя несколько шагов в самостоятельно выбранном направлении она улыбнулась.

«Никакая я не мышка», – мысленно сказала она себе и подняла подбородок чуть выше обычного.

Хлеб можно было купить в булочной на Лермонтова, а по пути пройти мимо кинотеатра и посмотреть афиши. Трейлер «Джуманджи» был очень даже ничего. И та зазнайка с ярким макияжем, кажется, переместилась в тело пузатого ученого. Как смешно они придумали.

Смешно Лизе было до тех пор, пока она вдруг не обнаружила, что ее преследует тощая старуха в вязаной кофте и с платком на шее. Лиза точно уже видела эту женщину, когда только вышла из дома, – старушка переходила дорогу. Лиза запомнила ее, потому что та странно, как собака, нюхала воздух. Теперь, десять минут спустя, Лиза, поднимая оброненную купюру, увидела ее снова. В руках у старухи была темно-синяя сумка.

«Она просто идет в ту же сторону, что и я», – сказала Лиза себе, но собственный внутренний голос звучал уже не так смело и уверенно, как несколько минут назад у калитки.

Чтобы избавиться от мысли о преследовании, Лиза трижды свернула влево и очутилась лицом к перекрестку, который прошла несколько минут назад. Остановилась и обернулась. Из-за угла вышла старуха. Их разделяло метров двадцать. Старуха поймала взгляд девочки, и ее узкие губы зашевелились, обнажая ряд неестественно белых и ровных зубов. То ли она обращалась к Лизе, то ли бубнила что-то себе под нос. Как бы то ни было, Лиза точно знала, что не хочет этого слышать.

– Постой, внученька, – мог бы сказать вкрадчивый шелестящий голос. – Нет, я не ошиблась. Я знаю, что у тебя есть своя бабушка. Или даже две. Но я всегда называю маленьких девочек внучками. Иди ко мне.

НЕ РАЗГОВАРИВАТЬ С НЕЗНАКОМЫМИ. После того как в прошлом году пропал мальчик из параллельного класса, мама каждый день повторяла Лизе это правило как заклинание. В том числе и сегодня, когда давала деньги на хлеб. Незнакомец может оказаться очень нехорошим человеком. Но того мальчика никто не похищал. Он сам залез в старый холодильник на свалке, заперся в нем и задохнулся.

– Мама запретила разговаривать тебе с незнакомыми, верно? – спросит старуха. – Молодец, послушная девочка. Меня зовут бабушка Таня (Валя, Галя, Яга).

Вот и познакомились. И мамино заклинание больше не может спасти Лизу. Так делают все злодеи в фильмах – быстро знакомятся с детьми и превращаются из незнакомых в знакомых.

– Смотри. Я хочу тебе кое-что показать, – скажет старуха, раскроет сумку, и содержимое сумки будет последним, что увидит Лиза.

Новые кроссовки болотного цвета отвратительно выглядели, но были легкими и удобными. Лиза развернулась и побежала. Так быстро, как будто сама стала одной из участниц игры в «Джуманджи». Той скромной девчонкой, что обрела суперсилу.

21

На триста шестом километре Прохоровы бывали не раз. Небольшая лужайка с мягкой травой хорошо прогревалась солнцем. Река здесь была мелкой, и летом родители позволяли детям поплескаться. Лес был больше похож на запущенный парк – заблудиться в нем было невозможно. И самое главное – здесь редко появлялись другие компании, а значит, не было взглядов, любопытствующих и сочувствующих.

Костер прогорел. Углей было немного, но на двенадцать кусочков шашлыка много и не нужно. Игорь замариновал мясо в уксусе. Привет из советского детства. Он отодвинул последнюю горящую головешку в сторону и достал из пакета шампуры. Марина, сидя вполоборота к нему, расставляла пластиковые тарелки на старом синем покрывале, служившем скатертью.

– Вчера я заезжала в турагентство, – сказала жена. – Италия. Шесть дней, пять ночей. Восемьдесят шесть тысяч на двоих с перелетом.

Она назвала сумму так непринужденно, как будто речь шла о дневном заработке. Игорь вспомнил пустой ящик стола.

– По горящим путевкам будет дешевле, – сказал он.

– Не хочу по горящим. Ехать на отдых вместо человека, который собирался поехать и не смог. Возможно, заболел. А может быть, даже умер. Чтобы сэкономить, ты садишься в кресло мертвеца, спишь в его кровати и ешь его завтраки.

– Что за бред?

– Ну, может быть, я немного утрирую. Но знаешь, дорогой, горящие путевки – это как-то не по фэншую.

Игорь хотел заметить, что работать шесть дней в неделю тоже не по фэншую, но побоялся обидеть жену.

– А дети?

– Погостят у бабушек. Ты сможешь в декабре взять отпуск?

– Отпуск не проблема, а вот с деньгами сложнее. Может, давай в следующем году?

– Ты обещаешь уже пять лет. За это время Вадик Ленке три машины поменял. Я же не прошу чего-то невозможного. Хватит юлить, Игорь. Куда ни беги, все дороги ведут в Рим.

22

Куда бы ни вела тропинка, дальше идти по ней Лиза не собиралась. Девочка остановилась, и ровный треск мелких сухих веток под ногами стих. Сквозь голые ветви была видна машина, покрывало, которое расстелила на траве мама, и сами родители. Мама перемешивала салат и тревожно смотрела в ее сторону. Отец, опустившись на одно колено перед кастрюлей, нанизывал мясо.

Лиза сделала несколько шагов в сторону от тропинки, спустила джинсы и присела помочиться. «Только давай побыстрее», – торопила она себя.

Осенний лес не был похож на летний. Деревья сбросили листву. Их как будто стало меньше. Пространство разрослось. Девочка видела родителей, но они находились очень далеко – все равно как если бы она видела их по телевизору. Воздух стал прозрачней и свежее. Было тихо. Лес засыпал, и его жители засыпали вместе с ним. По стволам не бегали муравьи. Над головой не вились мошки. Не кусали комары. Не было слышно птиц.

Вдруг справа что-то зашевелилось. Что-то большое. Намного крупнее, чем собака или заяц. Иди ко мне, внучка, и я покажу тебе, что лежит в сумке. Лиза обернулась. Резко встала, запуталась в спущенных штанах и чуть не упала.

Брат стоял у дерева в пяти шагах от нее. Его бледное, будто мертвое, лицо повисло, завороженное зрелищем. Один глаз смотрел Лизе в глаза, другой косил вниз, пытаясь заглянуть под спущенную майку. Короткие пальцы сжимали толстую ветку с обломанным сучком. Сережа молчал.