Пыль грез. Том 2 - Стивен Эриксон

– Консорт Матери Тьмы. В конце концов он предъявил права на этот титул, словно на роль, которую некогда утратил, но поклялся вернуть. – Белокожий воин чуть хмыкнул, не отводя взгляда от пламени. – Кто мы были, чтобы это оспаривать? К тому времени Дети Матери с ней уже не разговаривали. Вот только какая разница? Что ты за сын, если не готов бросить вызов любовнику матери – уже неважно, новому или старому… – Он поднял глаза на Руда и чуть усмехнулся. – Быть может, ты и сам способен понять. В конце концов, Удинаас был не первым и не единственным возлюбленным Менан- дор.

– Не уверен, что здесь уместно говорить о любви, – снова отвел взгляд Руд.

– Может статься, ты прав. Еще чаю?

– Спасибо, не стоит. Слишком он крепкий.

– Так и нужно, поскольку нас ждет дорога.

Руд нахмурился.

– Я не понимаю.

– Этой ночью мы отправимся в путь. Есть вещи, которые ты должен увидеть собственными глазами. Просто вести тебя за собой то туда, то сюда недостаточно – мне нужен не верный пес у моих ног, но товарищ, что встанет рядом. Видеть означает приблизиться к пониманию, а оно тебе понадобится, когда придет время решать.

– Что решать?

– Помимо прочего – какую сторону ты займешь в ожидающей нас войне.

– А какого именно прочего?

– Где ты вступишь в бой, и когда. Твоя мать, Руд, неспроста избрала тебе в отцы смертного. Подобные союзы способны дать неожиданный результат: в потомстве воплощаются достоинства обоих родителей.

В костре с треском лопнул камешек, и Руд вздрогнул.

– Ты говоришь, Силкас Руин, что хотел бы мне многое показать, поскольку не желаешь, чтобы я оставался верным, но безмозглым псом. И однако может статься, что в результате я не пожелаю встать с тобой рядом. Что тогда? Что, если в этой войне мы окажемся противниками?

– Тогда один из нас умрет.

– Отец поручил меня твоим заботам – и этим ты отплатишь ему за доверие?

Силкас Руин оскалил зубы в лишенной всяческого веселья улыбке.

– Руд Элаль, твой отец поручил мне тебя вовсе не из доверия – для этого он меня слишком хорошо знает. Считай это своим первым уроком. Отец разделяет твою любовь к имассам Убежища. Но этот край – и каждое живое существо внутри него – находится под угрозой уничтожения, если война будет проиграна…

– Старвальд Демелейн? Но врата запечатаны!

– Идеальных печатей не бывает. Воля и желания разъедают все подобно кислоте. Хотя нет. То, что пытается прорваться через врата, лучше будет описать как голод и амбиции. – Он поднял стоящий рядом с углями закопченный котелок и вновь наполнил кружку Руда. – Выпей. Мы отклонились от темы. Я говорил о древних силах – если угодно, о твоих сородичах. В том числе об элейнтах. Был ли Драконус истинным элейнтом? Или кем-то еще? Все, что я могу сказать по этому поводу, – какое-то время он носил обличье тисте анди. Может статься, то было издевательской шуткой, насмешкой над нашим чувством собственной значительности, кто теперь скажет? Так или иначе, мой брат Аномандр не мог не бросить консорту вызов – и тем самым мгновенно положил конец возможностям что-то узнать и понять. – Вздохнув, он добавил: – Я по сей день ломаю голову, не жалеет ли Аномандр, что убил Драконуса.

Руд вздрогнул. Мысли его шли сейчас кругом.

– Но как же имассы? Эта война…

– Я тебе уже объяснял, – оборвал его не сумевший скрыть раздражения Силкас Руин. – Войне безразлично, кто падет ее жертвой. Вина или же невинность тут совершенно не важны. Соберись с мыслями и слушай меня. Я не знаю, жалеет ли Аномандр. Зато знаю, что сам я не жалею. Драконус был тем еще хладнокровным ублюдком, а когда пробудился Отец Свет, вот тут-то мы и увидели, что представляет собой его ревнивая ярость. Консорт отвергнут – и в глазах отвергнутого вспыхивает черное пламя злобы! Когда мы говорим о стародавних временах, Руд Элаль, то обнаруживаем – речь о том, что сейчас совсем рядом. Чувства же, что нам кажутся совсем новыми, вспыхнувшими вместе с нашей юностью, вдруг оказываются невообразимо древними. – Он сплюнул в угли. – Вот потому поэты никогда не испытывают недостатка в темах для песен – хотя и от их избытка редко кто страдает.

– Я буду защищать Убежище! – воскликнул Руд, руки которого сами собой сжались в кулаки.

– Мы это понимаем, и потому ты сейчас здесь…

– Но это бессмыслица! Мне следует быть там, на страже у врат!

– Вот тебе еще один урок. Твой отец любит имассов, но тебя он любит еще больше.

Руд вскочил на ноги.

– Я возвращаюсь! ..

– Нет. Сядь. У тебя больше шансов спасти их всех, если ты отправишься со мной.

– Каким образом?

Силкас Руин нагнулся и протянул руки к огню. Зачерпнул полными пригоршнями золу и горящие угли. Поднял их вверх.

– Скажи мне, что ты сейчас видишь? Руд Элаль, Риадд Элейс – знакомы ли тебе эти слова, твое истинное имя? Это андийский – известно ли тебе, что они означают?

– Нет.

Силкас Руин смотрел на пылающие угли у себя в ладонях.

– Вот это. Твое истинное имя, Риадд Элейс, означает «Огненные Руки». Твоя мать заглянула в душу собственному сыну и увидела в ней все, что следовало. Наверное, она обожала тебя – но и боялась.

– Она умерла, потому что избрала предательство.

– Она поступила, как ей велела текущая у нее в жилах кровь элейнтов, – но ты унаследовал и кровь своего отца, смертного, человека, которого я успел близко узнать и понимаю так хорошо, насколько это вообще возможно. Человека, которого я научился уважать. Он первым из всех понял, для чего нужна девочка, первым осознал, что мне предстоит совершить, – и еще понимал, что меня отнюдь не радует перспектива запятнать ее кровью собственные руки. Он, однако, не стал мне мешать. Я пока не до конца разобрался, что же случилось тогда у врат – схватка с Сушеным, неуместная попытка несчастного Фира Сэнгара повторить деяние Скабандари, – только судьба Кубышки была предопределена с самого начала. Она была семенем Азата, а семя должно упасть в благодатную почву. – Он снова высыпал в огонь угли, уже остывшие. – Но она еще так юна. Ей нужно время, а если мы не встанем на пути у грядущего хаоса, времени у нее не будет – тогда имассы умрут. И твой отец. Умрут все. – Он встал и повернулся к Руду. – Нам пора. Корабас ждет.