Наоборот - Дмитрий Ра

Спустя час…

Герман набрал номер брата.

«Извините, абонент временно недоступен. Оставьте своё соо. ... »

– Ифифисе, афафент фефено нефофуфен, – передразнил он автоответчик под недоуменный взгляд проходящей мимо бабушки.

Спустя час…

Дозвониться не удалось. Хотя Герман делал это каждые пять минут. От ногтей на руках ничего не осталось. Грызть их – привычка эпохи бурного задротства.

– Извините, – сказал Гера одному из охранников, – у меня брат на тестировании. Телефон не отвечает и…

– Тестирование уже закончилось, – перебил его бородатый охранник.

– Что?

– Больше никого нет. Только сотрудники центра.

– С чего вы это взяли?

Вместо ответа он показал Гере чипридер. Сканер чипидов. Ясно – вся информация о посетителях центра передается сразу туда.

– А можете еще раз проверить брата? Александр Волков.

– Парень, я же сказал – остались только сотрудники.

Герман посмотрел на ногти и вздохнул. Остались только на ногах…

Мало ли, что может произойти. Может Саня в туалет отошел. И там уснул. Но неприятное предчувствие свербило где-то в голове.

– Может он вышел с другого выхода?

– Не знаю, – раздраженно ответил парню здоровяк в пиджаке.

Время: 14 часов 33 минуты.

Абонент Саша так и не стал доступен. Охранники не пускали Германа в центр ни под каким предлогом. Герман обошёл всё здание ВИЦа, но бо? льшая её часть была окружена высоким забором с колючей проволокой. Прямо тюрьма с красивым парадным входом. Очень вряд ли, что Саня вышел где-то в другом месте.

Темнело. Герман уже не нервничал, а паниковал. Предчувствие стало уверенностью, что с братом что-то случилось. Он слишком хорошо его знал. Саня никогда бы не стал над ним так шутить.

– Тш-ш-ш, – зашипел Герман и схватился за голову.

Боль вгрызлась в виски, высасывая остатки хладнокровия.

***

Первые тестирования системы IHole были закрытыми. Отобрали добровольцев и наделали им отверстий в затылках. Всё под строгим контролем всех возможным медицинских ведомств. Говорят, что недовольных среди тестеров не осталось, а внедрение нейроадаптера в кору головного мозга – совершенно безопасная процедура.

Слухи о том, что из тысячи добровольцев из испытательного центра потом выходило девятьсот девяносто девять, жестко подавлялись маркетинговыми инструментами и связями на высшем уровне.

Александр Волков оказался этим единственным из тысячи человеком.

На следующий день после пропажи брата, Герман с мамой дозвонились до ВИЦа. Им сообщили, что Александр Волков по завершению тестирования просто покинул центр. Якобы, есть даже документы с его подписью, подтверждающие это.

И подписи действительно были. Подделанные. Но «независимая» экспертиза три раза подряд подтверждала их подлинность. Гера с мамой писали заявление в полицию, но те только зарегистрировали брата как пропавшего без вести. Мама даже пыталась обратиться в СМИ. Там сказали, что пропавшие без вести никого не интересуют.

– Послушайте, дамочка, я уже начинаю злиться, – говорил главный редактор не очень популярного канала. Мама наконец-то смогла выловить его у офиса.

– Но вы же сказали…

– Что я вам сказал? А? – начал он раздражаться. – Эта тема не для каждого. Я вроде вам намекал, нет? Вы что, глупая? Думаете, у меня проблем мало?

Мама не привыкла к такому обращению. Она хотела что-то возразить, но лишь захлопала ресницами.

– Послушайте, – повторил главред, немного смягчаясь, – мне жаль вашего сына, правда. Я слышал… слухи. Но я не полезу в эту змеиную нору. И вам не советую. У вас остался еще сын, да? Вот о нем подумайте. До свидания.

Государство никогда не освещало подобные проблемы. Чиновники распространяли информацию лишь о том, как прекрасен новый виртуальный мир интерактивного взаимодействия. Еще бы. Ведь погружают тебя в Айвал – процедурно-генерируемую нейронной сетью компьютерную игру, от тематики которой уже всем было тошно. Эльфы? Гномы? Орки? Гоблины-насильники? Да когда же вы все уже выродитесь? Придумали бы уже что-нибудь оригинальное.

Герман возненавидел IHole и Айвал. То, что поначалу казалось мечтой и прекрасным миром, в одночасье стало тем из-за чего он потерял брата, себя и свое здоровье.

Спустя год.

В муках бюрократии, судов и законодательств о правах человека, разродился открытый бета-тест. Новый нейроадаптер IHole версии 0, 3 можно было вживить любому желающему всего лишь за полугодовую зарплату. Все возрадовались: проплатили дорогостоящую операцию и наделали себе дырок в головах.

Люди стали прятаться от суровой реальности в прекрасном фэнтезийном мире. На сердечные приступы и разнообразные несчастные случаи мало кто обращал внимание. За обычным стационарным компьютером люди тоже иногда умирают.

Спустя три года. Герману двадцать один год.

Герман листал общую новостную ленту. Он работал удаленно и жил с мамой, которая официально числилась его опекуном по инвалидности.

– Смотрите, какая лока. Впечатляет, правда? Этот город сгенерирован ИИ всего месяц назад, – раздался голос очередного недоблогера из колонок.

– Ого, вот это сись… Ой! Девушка, отойдите – вы заслоняете обзор! Да-а-а. Раньше я бы никогда такому не удивился, но здесь это выглядит совсем по-другому.

Герман сморщился. Он случайно открыл вкладку с летсплеем «Погружения в Айвал».

– Ой да пошел бы ты, – пробубнил Герман.

Он хотел было нажать на крестик и закрыть вкладку, как что-то заметил.

Или кого-то.

– А вот здесь окраина города. Кузница какая-то, нубы бегают, – продолжал блогер.

Герман не проверил своим глазам. Он откатил бегунок видеоплеера назад.

«– А вот здесь окраина…»

И снова.

«– А вот здесь окраина…»

Он увидел кузницу на окраине города. Точнее эльфийских работников этой кузницы. Что-то переключилось в его голове. Он с грустью посмотрел в окно.

«Покупайте IHole со скидкой 20% до конца месяца. Живите в ярком и счастливом мире новых возможностей» – гласили вывески на противоположном доме. Она висела там уже третий месяц.

– Мам! – крикнул Герман, не отрываясь от вывески. – Я должен купить айхол!

Звук разбивающейся вдребезги тарелки неприятно ударил ему по ушам.

Спустя год. Герману двадцать два года.

Сегодня опять случился приступ. Голова раскалывалась. Герман не знал чем себя занять и пялился в окно, играя в крестики нолики на замершем окне. Было прохладно, теплые батареи не согревали. Коммунальщики никак не заделают швы в стенах разваливающейся многоэтажки. Он сегодня много думал, пытаясь понять в какой момент люди стали сходить с ума. Может пандемия повлияла?