Идущий вопреки - Дмитрий Ра

Удар!

Ребра хрустнули и сломались в нескольких местах. К горлу подступили рвота с кровью и вырвались наружу. «И зачем я перед этим съел Шенины бутерброды? », – мелькнула ироническая мысль.

Такое ощущение, что я летел бесконечно долго, а не секундное мгновение. Никогда меня так не били.

Или били?

В глазах мелькнул образ из прошлого:

«Маленькая клетка, в которой сидит очень худой ребенок. Волосы черные, а уши длинные. Он сжался калачиком в углу и плакал. Ему было очень больно. За решеткой на него смотрел высокий мужчина и улыбался».

Болезненный удар о ствол дерева проявил настоящее. Плечо неестественно вывернулось в сторону. Правый глаз ничего не видел. И, судя по боли, не увидит больше никогда. Так страдает только умирающая навсегда плоть.

Если уж и говорить о боли, то сейчас я сам был БОЛЬЮ. Десяток сломанных костей в, и без того уже, обессиленном теле. Щеки и руки горели ядовитым огнем. Ослепшее око умирало в предсмертных мучениях.

Я не стал открывать единственный оставшийся глаз. Я держал его закрытым и не смотрел на существо, что называло себя Тареком.

Я звал внутреннего себя. Того себя, что помнит всё и знает всё. То чудовище, что живет во всех подсознаниях. Чудовище, с которым некоторые из нас разговаривают ночами в сновидениях. Мудрые любят и черпают в нем знания.

Я же вижу в нем Страх. Но сейчас не смогу без него выжить. Не смогу вытерпеть эту боль.

Не могу без Страха?

Внутренний я не хотел приходить. Я сказал ему, что тогда мы оба обречены на смерть.

Тогда он поднял на меня оба голубых глаза и улыбнулся.

«Что? » – спросил он меня равнодушно.

«Мне больно», – ответил я.

«Я понял».

Он подсказал мне, что нужно делать.

Первое. Прими себя без Страха: сломанного, раненого, кровоточащего и немощного. Ты в крови, а твои сломанные кости издают мерзкий скрежет при малейшем движении. Пусть кровь течет, а кости скрипят. Смотри на свою оголенную плоть и улыбайся ей – она не предаст. Она любит тебя и умрет за тебя. Люби ее в ответ. Откройся.

Второе. Осознай, что ты ничего не сможешь изменить сейчас. Твое состояние в этот момент времени – безмолвное состояние идеала. Твоя боль подсказывает тебе и намекает, что нужно делать. Услышь боль и полюби ее также, как она любит тебя; и вы вечно будете прикрывать друг другу спины.

Третье. Двигайся. Шевелись. Быстрее. Сильнее. Смертельнее. Когда тебе больно, сделай еще больнее. Чем сильнее боль – тем больше силы. Сила в боли. Сила в любви к боли, к крови, к сломанным костям, к лицу с водянистыми волдырями, к оголенной плоти… Полюби себя именно сейчас, и ты станешь сильнее.

Я открыл глаз и резко встал.

Я улыбался чудовищу в десяти шагах от меня и одним быстрым движением руки вправил вывихнутое плечо обратно в суставной паз. Хрустнуло. Я принял себя с множественными переломами по всему телу. Я принял себя с выжженным ядовитым огнем лицом, ослепшим на один глаз. Я принял себя обессиленным и уставшим. Я осознал себя таким, каким я должен быть сейчас. Я люблю себя таким, какой я есть. И я люблю боль, что беспощадно овладела всем моим телом и поглотила его без остатка. Чем мне больнее, тем я больше испытываю ненависть к врагу. Чем мне больнее, тем я сильнее. Моя боль и ненависть заставят врага испытать…

…Страх.

***

Что ж… По крайней мере, я так думал. Видимо, чувство страха для этой твари чуждо. Сопротивляемость сфере страха в лесу это уже подтверждала. Я мог бы догадаться и раньше, что этот здоровый парень не так прост. Я упустил столько подсказок и наделал так много ошибок. В мыслях секундой пролетели моменты, на которые я не обратил особого внимания: «Хотя ты и есть животное…» – сказал когда-то гнум Тареку у костра; сила и выносливость чуждая обычным людям; беспечный выбор защитного обмундирования. Даже аппетит у человека был неестественный – он ел за четверых.

Я догадывался, что это за тварь, но мой мозг отказывался принять жестокую реальность. Реальность, где существо окажется так далеко от родных краев и именно здесь. За сутки до зачистки? Очередная случайность или чье-то планирование? Второй вариант казался более правдоподобным. Я был зациклен на простых вероятностях, а не на чьих-то планах и заговорах, а теперь расплачиваюсь за свои ошибки. Кто-то сказал бы, что на ошибках учатся, но мне тошно от такой правды. На всех ошибках не научишься. Умрешь раньше, чем поумнеешь.

Боль больше не была проблемой, а подвижность переломанных конечностей временно восстановилась. Кровь из вновь открывшихся ран стала гуще и текла медленнее. Сейчас проблема была в другом.

Передо мной стояло нечто, что сильно напоминало великана Тарека. Точнее, от великана у него остался лишь рост. Человек был страшно худым и от него шел красный горячий пар. Видно было, что он горит изнутри, и это доставляет ему страдания. Кучерявые волосы загорелись и пропали, оголяя идеально круглые очертания черепа. Паленый запах неприятно ударил в нос. Широкие кости, обтянутые розовой человеческой кожей – вот как можно было описать это существо. Кровавый дым слишком резко растворился в воздухе, а краснота лица стала меняться на трупную бледность. Одежда сползла с обтянутого кожей скелета, полностью оголяя его. Вместо человеческих зубов во рту был двойной ряд кривых игл, а пальцы-палочки украшали тупые когти. Я не мог понять человек стоит передо мной или нет. Одно я знал точно. Несмотря на свой вид, эта тварь нечеловечески сильна. Одним ударом в грудь она переломала мне ребра и отправила в полет, впечатав в ствол дерева. Если бы в момент удара я не успел отклониться назад, то сломанными костями не отделался бы. Костлявая рука сейчас сжимала бы моё пульсирующее сердце.

Судя по красному пару, обожгло меня не ядом или огнем, а лишь крайне горячей кровью. Сжав пронзенную кинжалом ладонь, существо, специально пустило себе кровь и ослепило меня. Альвы в состоянии воспринимать мир каждым глазом по отдельности, и теперь я лишился этой привилегии. Сейчас я больше не полуальв. Я – получеловек.