Идущий вопреки - Дмитрий Ра

– Играть со мной будешь, с-с-суука! Последнее предупреждение! – бородач не шутил. Он уже держал один глаз закрытым, чтобы тот хоть немного успел привыкнуть к неестественно-густой темноте. У гнумов было очень хорошее зрение, но в этом лесу он почему-то видел хуже, чем в самой глубокой пещере Горо? дроса. – Тарек, ветку бери! Кидай туда! Ну!

– Так разве же я попаду в него палкой? – тупо уставился на напряженного гнума человек по имени Тарек, отводя в сторону взгляд от темного места леса, откуда шел голос, таивший в себе смертельную угрозу. Гнум чувствовал это. Человек – нет.

– Из костра… – только и смог прорычать сквозь зубы Харн. Он проклинал про себя недальновидного человека всеми известными проклятиями.

Тарек развернулся спиной к врагу, нагнулся и вытащил горящее полешко из костра.

– Туда кидай, – рыжебородый гнум уже просто не мог позволить себе злиться и дальше.

В полете ярко горящая коряга попыталась развеять непроглядную ночь, но у нее это получилось очень плохо. Разбойники ничего не увидели. Кроме неестественно кривых веток и бурелома, мгновенно проглотивший светящееся угощение.

– Прошу вас простить меня за беспокойство. Могли бы вы опустить оружие? Я к вам с выгодным предложением, – снова раздался спокойный голос за спиной. Гнум и человек синхронно развернулись.

На месте, где только что отдыхал Харн, уже сидела высокая фигура в черных одеждах и капюшоне. Фигура эта, казалось, поглощала весь свет от костра. Разглядеть ее было очень тяжело даже с такого небольшого расстояния. О том, чтобы рассмотреть за капюшоном лицо незваного гостя не было и речи. На земле, в ногах у призрачной фигуры, гнум успел заметить свой улетевший во мрак топор.

Тарек, не раздумывая, пошел на врага. Поразительно легким движением он поднял над головой свой громоздкий меч.

СМЕРТЬ! Единственное слово успело мелькнуть в голове гнума. Его древние расовые инстинкты трубили паническую тревогу.

– Замри, идиот! !! – визг гнума было не узнать. Тарек замер на полпути. Больше от удивления, чем от осознания, что от него хотят.

Не опуская меч, человек вертел головой и переводил непонимающий взгляд то на гнума, то на странную фигуру, которая, казалось, сейчас даже не дышала. Грудь гнума же, наоборот вздымалась очень часто.

– С-стой, Тарек, – пыхтел гнум, но старался взять себя в руки. Находиться в боевой стойке в таком напряжении было крайне непросто. – Ко мне подойди. Ну!

– Э-э-э, а че, драки не будет? – удивленно спросил здоровяк. – Смотри, Харн, он без оружия, топор твой даже не удержал. Дохленький какой-то… Может у него есть че? Ты с ним поговорить решил, а, Харн? – с ухмылкой на лице, Тарек продолжал провоцировать ситуацию.

Гнум начал нервничать пуще прежнего. Ему тяжело было объяснить тупоголовому Тареку о своих ощущениях, но примерно так чувствовал бы себя цыпленок перед волком. Харн лишь надеялся, что волк этот сытый и детей не обижает. Последняя мысль почему-то показалась гнуму забавной даже в такой отчаянной ситуации. Он опустил топор.

– Приветствую э-э-эм… премногоуважУемый путник. Меня кличут Харном, а моего безмозглого друга – Тарек. Мы здесь по очень важным делам и никому… хм-м-м… ну вообще не мешаем и это… как бы и не планировали. Кто ты и о каком предложении ты говорил, брат? – Харн побагровел – так тяжело ему было подбирать непривычные слова.

Похоже, что на Тарека галантные потуги Харна повлияли больше, чем могли бы повлиять любые его оскорбления. Выпучив на полурослика глаза, он опустил свой огромный меч.

Темная фигура совершенно не шевелилась. Она не ответила. Тяжелая гнетущая тишина затянулась, и даже Тарек стал нервно покачиваться из стороны в сторону. Спустя какое-то время, казавшееся бесконечно долгим, вместо ответа в сторону Харна что-то полетело и упало к ногам. Гнум не успел разглядеть и понять, что это было, хотя имел весьма богатый опыт метания разного рода острых и убийственных предметов. В ногах у него лежал небольшой завязанный мешочек. Не спуская глаз с тёмной фигуры, расслабленно восседающей на пригретом гнумом месте, Харн носиком сапога пнул холщовый мешочек и услышал однозначный и очень знакомый звук. Звонкий и глубоко обожаемый звон монет.

***

Немного ранее…

Времени оставалось совсем мало. Указания из Академии нужно было выполнить сегодня же. Я не знаю почему такая срочность и знать мне не положено. Моя Ступень в Академии не позволяет задавать вопросы: требовалось лишь беспрекословное подчинение. Учителя, или по-другому Лейнусы, добивались этого не строгостью или наказаниями за любую провинность. Они годами наблюдают и терпят капризы всех поступающих в Академию глупцов. Метод их воздействия до невозможного прост. Как я это называл для себя – вброс идеи. Незначительные жесты руками, мимика, случайно пророненное слово, последовательность постоянно повторяющихся действий: всё это влияет на неподготовленный разум намного сильнее примитивной порки. Некоторые Лейнусы Высоких Ступеней могли из пропито? го бездельника сделать лучшего лутара Академии несколькими простыми манипуляциями, а он решит для себя, что добился всего самостоятельно. Этого Лейнусу и надо.

Например, если в течение всего месяца, Лейнус будет мимолетно поглядывать лишь на одного из своих воспитанников, то тот, не осознавая придаст себе какую-то значимость для него по отношению к другим. Если же этот Лейнус в конце месяца перестанет играть с ним в гляделки, то у ученика возникнет чувство волнения или тревога. Ведь то, что для него было довольно долго нормой, то, что льстило или пугало его – вдруг перестало существовать. Лутар начинает переживать, его воля ослабла – дала трещину. С ним можно продолжать… работать. Таких примеров много, и я за время своего обучения заметил лишь малую их часть.

Я повторил про себя очень многозначительную мантру: «Выбор есть всегда, но не только у тебя».

Перед тем, как отправиться в путь, я вернулся в свою комнату на чердаке.

«Ошибка! » – мелькнуло в голове и сердце сжалось морозными оковами. Ворон все еще сидел в проеме окна, а старая пожелтевшая шкатулка лежала на виду. Окровавленное перо торчало в прогнившей доске. Если бы сюда решила зайти Шеня, чтобы принести мне втайне от скряги Борака порцию похлебки с мясом, то последствия могли бы стать ужасными. Мне еще многому предстоит научиться. Теория – ничто, пока не наткнешься на беспощадную практику.