Аркейн. Ученик Ордена - Владимир Кощеев

Салэм повернула голову ко мне и усмехнулась.

– Что ж, если так… – она сделала короткую паузу, нагнетая обстановку.

Но для того, кто не единожды прошел через налоговую проверку, подобные взгляды – просто смех один.

– Если у тебя есть другие объяснения, я, разумеется, не против их выслушать, – сказал я, сохраняя спокойствие. – Но меня больше волнует, как отсюда выбраться. Я, знаешь ли, не планировал вообще попадать в эти места. И проводить на них дольше времени, чем необходимо, я не намерен.

Салэм изобразила удивление. Может быть, восемнадцатилетний пацан и не прочел бы ее истинную эмоцию, но и это не укрылось от моего внимания. Когда ты строишь свое дело, уметь читать людей – это первый навык, которым ты должен обладать.

– Ты совсем меня не боишься? – с наглой усмешкой спросила она. – Я ведь могу объявить тебя членом культа, который случайно встретился мне и попытался представиться не тем, кто он есть на самом деле. Да и дар твой…

– Мой отец – адепт воды, значит, и мой дар такой же. Не вижу в этом никаких проблем, он все-таки насиловал мою мать. И дар этот, если подумать, ничем не примечательный.

Главное никогда не оправдываться. Тот, кто отвечает на вопросы – по определению ниже, чем тот, кто их задает. А раз оправдываешься, стало быть, виноват. Поэтому лучшая защита – это нападение.

– А кроме того, – произнес я, переходя ко второй части своей речи, – сюда есть только одна дорога – через город, где мы встретились. И раз уж ты пропустила через свою территорию культистов, это еще вопрос, кто из нас не тот, кем притворяется.

От моего заявления Салэм вздрогнула и сжала губы в тонкую линию. Ее кулаки сжались, и правый глаз вновь изменился.

– Ты смеешь обвинять меня в предательстве ордена, щенок? – не сдерживая эмоций, зло выдохнула она.

Я в ответ пожал плечами, оставаясь все так же спокоен внешне. Поджилки-то, признаться честно, тряслись. Она явно маг, а я – хрен его знает кто. Судя по всему, дар у меня никак с водой не связан, однако точно знать мне об этом неоткуда, а вот искоренительница как-то видит.

– А что ты прикажешь думать, когда твой скелет напал на чудом спасшегося бастарда Чернотопья, пытавшегося вернуться в родное баронство?

Несколько секунд чародейка сжимала и разжимала руки, тяжело дыша. Но потом расслабилась и кивнула.

– Ты умен, Киррэл, этого у тебя не отнять, – заявила она. – Но ты ошибаешься в нескольких вещах. Во-первых, знак искоренителя нельзя подделать, и его тем более не сможет носить кто-то другой. Во-вторых, к магии воды твой дар никакого отношения не имеет.

Я сделал удивленное лицо.

– Как это?

– Каждый знак настроен на своего владельца, и после смерти сгорает, – пояснила Салэм, отмахнувшись с таким видом, будто я об этом спрашивал. – Так что никто, кроме меня, его надеть не сможет. А если будет пытаться – ну, горстка пепла уже никого не обманет.

Интересная система защиты. И, надо признать, сама собой напрашивающаяся. Ведь соблазн представиться членом подобного ордена слишком велик, и наверняка очень многие пытались притворяться. Так что вариант с уничтожением любого чужака, не занесенного в базу данных жетона, отличный способ отвадить мошенников.

Права человека? Превышение самообороны? О чем вы, господа? ! Здесь тебя могут невозбранно затоптать конями на улице или забить плетьми просто за то, что не успел вовремя отскочить на пути возвращающейся из публичного дома кареты с молодым, но уже почувствовавшим вкус власти аристократом.

– Это любопытно, но я бы скорее про свой дар послушал, – хмыкнул я, демонстративно убирая руки за спину. – Мы закончили здесь?

Салэм кивнула в сторону все еще продолжающего анализ артефакта. Что ж, значит, еще подождем.

– Ты так и не ответила, зачем ордену нужен такой ученик, как я, – напомнил как бы между делом, поводя плечом.

Пожалуй, мне повезло, что Киррэл вымахал таким здоровым, со стороны он не должен казаться сопляком, а потому и поведение, отличающееся от модели вчерашнего подростка, не должно вызывать вопросов. Уж слишком я спокойно держусь, практически не выказывая никаких эмоций.

Салэм тем временем направилась к алтарю, и артефакт, наконец, прекратил висеть над моей головой, и спустился к хозяйке. А затем, сложившись в изначальный размер, замер в ладонях искоренительницы. Убрав его в карман, она поправила шляпу и, окинув меня внимательным взглядом, заговорила.

– Далеко не каждый одаренный подходит моему ордену, Киррэл, – начала она рассказ. – Конечно, иногда мы набираем и обыкновенных чародеев, но их участие в жизни ордена в основном сводится к работе над конкретными артефактами. Но искоренителями им никогда не стать. Ты же…

Она отвлеклась на легкий шелест от анализатора и тут же присела перед устройством, откинувшим крышку. Взяв пробирки, искоренительница внимательно взглянула на них своим измененным взглядом, на этот раз вновь сияющим зеленым огнем.

– Вот как, – едва слышно прошептала она.

– Что там? – спросил я, не пытаясь даже приближаться.

– Этот алтарь сюда явно привезли давно, – заявила Салэм, пряча пробирки в сумку.

– Привезли?

– Да, – кивнула она, принявшись за разборку анализатора. – Сейчас создавать их умеют только в ордене. Как и многие другие вещи.

Ну, тоже логично. Раз ребята скупают все, что можно вытащить из Катценауге, не удивительно, что и секреты все держат в своих руках. Конечно, это говорит еще и о том, сколько на самом деле знают в Аркейне. И о той власти, что находится в их руках.

У меня нет ни малейшего сомнения, что, умея обращаться с этим алтарем, можно натворить немало бед. В конце концов, любая машина, для функционирования которой требуется кровь, не может заниматься улучшением урожая или производством мыльных пузырей. Нет, в самом приземленном смысле это оружие, просто наверняка очень узкоспециализированное.

– И что дальше? – спросил я, когда Салэм закончила с уборкой вещей и встала рядом с алтарем.

Искоренительница не ответила сразу. Безбоязненно приложив ладони к камню, она зашевелила губами, и под ее ладонями вспыхнул тот же зеленый огонь, что горел в правом глазу.