Пепел Вавилона - Джеймс С. А. Кори

Потом ее побросало: хваталась то за одно, то за другое. Скрывала кошмары и припадки рыданий. Водила корабль, занимавшийся спасением бесхозного имущества – эта работа граничила с пиратством. Крышевала торговые кооперативы, не внесенные в тарифные списки, – строго говоря, контрабандистов. Когда ее нашли Надя с Бертольдом, Мичо управляла комплексом военных складов на Рее – склады принадлежали полукриминальному профсоюзу с базой на Титане. Ей потребовалось полгода, чтобы понять, что она в них влюблена, и еще четыре месяца, чтобы заметить, что и они ее любят, и понять, что это означает. День, когда они поселились все вместе в крохотной дешевой норе в полукэмэ от лунной поверхности, стал одним из лучших дней в ее жизни.

Остальные подтягивались каждый своим путем. Лаура и Оксана пришли вместе. Потом Жозеп. Эванс. Каждого нового человека в брачном союзе она принимала как пополнение своего племени. Как сородича. Здесь были не политики, не военачальники; эти люди любили не ради власти. Она чувствовала: одно дело – Пояс, борющийся за существование против открытых с ее помощью врат, другое – голоса и тела семьи.

Но мечта не умерла. Где-то в душе, дремлющая, но живая, таилась мечта об астерском флоте, который встанет лицом к лицу с Землей и Марсом и заставит себя уважать.

Так что, когда явился Марко Инарос с предложением, Мичо его выслушала. Среди астеров ее еще помнили как капитана, действовавшего в медленной зоне. Ее имя звучало веско. Марко, когда придет время, потребуется координатор для перехвата колонистских кораблей в медленной зоне и снабжения астеров. Грабить богатых внутряков и делиться с бедными астерами, пока силы не уравняются. Пока не воплотится космическая утопия.

Но это время еще не пришло. Пока ему требовались мелкие услуги. Переброс кое-какой контрабанды на Ганимед. Надзор за перевозкой пленных. Помощь в установке тайных релейных станций за Юпитером. Он вскармливал ее великими мечтами и малыми шагами.

Вместо «вскармливал» она могла бы сказать: «соблазнял».

– Сколько у нас кораблей на подходе к Церере? – спросил Инарос, поравнявшись с ней. На административном уровне станции Церера пахло живыми растениями, помещения похвалялись полировкой стен и полов. Мичо здесь чувствовала себя не на месте, но Марко – другое дело. Этот везде и всюду был как дома.

– Семь, – ответила она. – Ближе всех «Алистер Раух». Он уже приступил к торможению. Причалит через три дня. Дальше всех «Хорнблауэр», но Кармонди может поднажать, если понадобится. Я требую от флота, чтобы экономили реактивную массу.

– Хорошо. Это хорошо. – Марко взял ее за плечо. Его охрана застыла в дверях конференц-зала. Мичо хотела пройти мимо, но Марко ее придержал. – Надо будет их переместить.

– Переместить?

– Направить в другие порты. Или загасить и на время оставить на месте.

Мичо покачала головой. Не столько возражая, сколько выражая смятение. На язык просились полдюжины ответов: «Им же надо будет где-то заправляться», и «Сюда за их добычей уже летят со станций, где кончаются еда и удобрения», и «Это шутка такая? » – Зачем? – спросила она.

Марко улыбался тепло, обаятельно. Выразительная, светлая улыбка. Она поймала себя на том, что улыбается в ответ, сама не зная чему.

– Ситуация переменилась, – ответил он и первым вошел в конференц-зал. Охранники, когда Мичо проходила мимо, кивнули ей, а она задумалась, куда подевался сын Марко.

Остальные уже собрались за столом. Стену, на которой Марко не один день вычерчивал свое видение будущего Пояса, протерли и украсили изображением древнего воина. Темнокожего, с пышными усами и бородой, в тюрбане, в длинных просторных одеждах, с тремя мечами за широким кушаком и древней винтовкой на сгибе руки.

– Опаздываете, – прохладно обратился к Марко Доуз, пока Мичо занимала свое место. Марко игнорировал обоих.

– Вспомним Афганистан, – заговорил он. – Главного Могильщика Империй. Этот народ не сумел покорить даже Александр Великий. Все могущественные державы отступались от него, истощив силы.

– Но их экономику не назовешь функционирующей, – возразил Санджрани. Розенфелд тронул его за плечо и приложил палец к губам.

Марко расхаживал перед нарисованным воином.

– Как они этого добились? Каким образом неорганизованный народ с примитивной технологией веками отражал атаки сильнейших империй? – Он обернулся к со бравшимся. – Знаете?

Никто не ответил. От них и не ждали ответа. Спектакль. Марко улыбнулся шире, поднял руку.

– Для них другое было главным, – объяснил он. – Их враги воевали за территорию. Имущество, земли. А тем гениям важнее было пространство, которого враг не занимал. Английская армия входила в афганские города, готовясь захватить поле битвы, а находила – пустоту. Враг растворялся в холмах, переселялся в места, которых англичане не приняли в расчет. Англичане стремились захватить города. А для афганцев святыней были холмы, поля, пустыня.

– Не слишком ли это романтично? – усомнился Розенфелд. Марко его не услышал.

– То были отважные люди. Астеры своего времени. Наши духовные отцы. Пришло нам время почтить их. Друзья мои, «Лазурный дракон» пал – мы знали, что рано или поздно это произойдет. Земля, корчащаяся от боли и невежества, готова взбрыкнуть.

– Вы что-то слышали? – спросил Доуз. Он был бледен.

– Ничего нового, – ответил Марко. – Мы всегда ожидали, что они нацелятся на Цереру. С тех пор как АВП взял власть, они выжидали, но наш кузен Андерсон всегда старался уравновесить власть заискиванием. До сих пор у них были другие заботы. Теперь положение изменилось.

Флот ООН перестраивается. Они движутся на Цереру. Но когда они сюда доберутся? ..

Марко поднес ко рту сжатые кулаки, дунул на них и растопырил пальцы. Иллюзия, но Мичо померещился разлетающийся с его ладоней пепел.

– Не хотите ли вы сказать? .. – задохнулся Доуз.

– Я уже отдал приказ об эвакуации, – перебил Марко. – К их приходу на станции не будет ни наших солдат, ни ценностей.

– На станции шесть миллионов человек, – сказал Розенфелд. – Нам никак не вывезти всех.

– Конечно, не вывезти, – согласился Марко. – Это стратегический ход. Мы забираем корабли и все, в чем нуждаемся, а территорию уступаем Земле. Они не дадут Церере умереть с голоду. Земле только и осталось, что строить из себя жертву и взывать к сочувствию простаков. Если не позаботятся о Церере, лишатся даже этого сочувствия. А мы? Мы вернемся в пространство, которое и есть наш истинный дом. Там нас не достанут.