Пограничная трилогия: Кони, кони… За чертой - Кормак Маккарти

Ла Пурисима оставалась одним из немногих в этой части Мексики ранчо, которые сохранили те самые шесть квадратных лье земли, разрешенные по колонизационному законодательству тысяча восемьсот двадцать четвертого года, а его владелец дон Эктор Роча-и-Вильяреаль был из тех редких асьендадо, что живут на своей земле. Ему было сорок семь лет, и он стал первым представителем этой старинной испанской фамилии, кому удалось дожить до такого возраста в Новом Свете.

На своей асьенде дон Эктор держал более тысячи голов скота. У него был дом в Мехико, где жила его жена. В Мехико и обратно он летал на собственном самолете. Лошадей обожал. Этим утром он появился у дома геренте в сопровождении четверых друзей, свиты слуг и двух лошадей, навьюченных деревянными ящиками, из которых один был пуст, а в другом находились запасы провизии для пикника. Кроме того, возникла откуда ни возьмись и стая борзых какого-то необычайного серебристого окраса. Поджарые собаки безмолвно и проворно сновали между ног лошадей, словно растекшаяся по земле ртуть, и лошади не обращали на них внимания. Подъехав к дому, дон Эктор окликнул хозяина, и геренте поспешно вышел в рубашке без пиджака. Они обменялись несколькими словами, геренте покивал, асьендадо что-то сказал своим друзьям, и процессия двинулась дальше, миновала барак и выехала на дорогу. Вакерос ловили в загоне коней, чтобы приступить к своим обычным трудам. Джон-Грейди и Ролинс остановились в дверях барака, допивая кофе.

Вот и сам, сказал Ролинс.

Джон-Грейди кивнул и выплеснул остатки кофе на землю.

Куда они, интересно, собрались? – поинтересовался Ролинс.

Наверное, решили поохотиться на койотов.

Но у них нет ружей.

Зато есть веревки.

Ролинс покосился на него:

Издеваешься, да?

Ни в коем случае.

Черт, вот бы поглядеть!

Неплохо бы… Ты готов?

Два дня они трудились в коровнике: клеймили скотину, кастрировали бычков, делали прививки, спиливали рога. На третий день пастухи пригнали со столовой горы небольшой табун диких жеребят-трехлеток и отправили в загон. Вечером Ролинс и Джон-Грейди пошли посмотреть на жеребят. Те сгрудились у дальней ограды – чалые, мышастые, соловые, разных размеров и статей. Джон-Грейди открыл ворота, а когда они с Ролинсом вошли, снова затворил. Перепуганные животные стали напирать друг на друга, потом разбежались вдоль ограды.

Таких безумных я еще не видал, заметил Ролинс.

Они же не знают, кто мы такие.

Не знают, кто мы такие?

Ну да. Они вообще вряд ли видели людей не на конях, а на своих двоих.

Ролинс сплюнул:

Ну, кого бы из них ты себе выбрал?

Есть подходящие.

Например?

Взгляни на того темно-гнедого. Вон там.

Гляжу. Но ничего не вижу.

А ты погляди внимательней.

В нем нет и восьмисот фунтов.

Наберет! А посмотри на задние ноги. Нет, из него выйдет хороший ковбойский конек. И еще видишь того чалого?

Этого, что ли? Да у него же неправильный постав копыта! Бабка вона под каким углом, видишь? Как у енота!

Есть немного. Ты прав. А как тебе вон тот чалый? Третий справа. Ничего?

Который с белым?

Он самый.

Какой-то у него потешный вид.

Ничего подобного. Просто масть необычная.

Вот именно. У него белые ноги.

Все равно хороший жеребенок. Погляди на его голову. На челюсти. А хвосты у них у всех такие.

Ролинс с сомнением покачал головой:

Может быть. Раньше насчет лошадей ты был поразборчивей. Может, ты просто их давно не видел?

Может быть. Но я все равно не забыл, как они выглядят.

Жеребята снова сгрудились в дальнем углу загона. Они закатывали глаза и проводили носами по гривам друг друга.

Могу сказать про них только одно, произнес Ролинс.

Ну?

Их еще не пытался объездить ни один мексиканец…

Джон-Грейди кивнул.

Они продолжали рассматривать коней.

Сколько их тут? – спросил Джон-Грейди.

Ролинс окинул взглядом стадо:

Пятнадцать. Нет, шестнадцать.

У меня получилось шестнадцать.

Значит, шестнадцать.

Думаешь, за четыре дня мы с тобой сумеем их объездить?

Ну, это смотря как понимать слово «объездить».

Я имею в виду, чтобы получились нормальные, только что обученные лошади. Скажем, ходившие шесть раз под седлом. Рысью. И способные тихо стоять, пока их седлают.

Ролинс вытащил из кармана кисет и сдвинул на затылок шляпу.

Что ты задумал?

Объездить этих лошадок. Неужели не понятно?

Но почему за четыре дня?

А что, думаешь, не получится?

Хозяину, наверное, нужно, чтобы их объездили по-настоящему. Ведь если научить лошадь слушаться за четыре дня, то еще за четыре она разучится.

Пастухам сейчас не хватает лошадей, потому-то этих сюда и пригнали.

Согнув бумажный квадратик желобком, Ролинс стал сыпать на него табак.

Хочешь сказать, что этих предназначили для нас?

Есть такое подозрение.

Значит, нам предстоит укрощать шестнадцать перепуганных дикарей без мундштуков, с помощью одних этих мексиканских трензелей с кольцами?

Так точно.

Что предлагаешь? Вязать их, как делают в Техасе?

Вот именно.

А у них тут запасов веревки хватит?

Кто ж их знает.

И охота тебе корячиться?

Зато как сладко потом будем спать!

Ролинс вставил в рот самокрутку, полез за спичкой.

А что еще, интересно, ты узнал, а мне не говоришь? – усмехнулся он.

Армандо, то бишь геренте, говорит, у хозяина в горах лошадей видимо-невидимо.

Видимо-невидимо – это сколько?

Что-то порядка четырехсот голов.

Ролинс посмотрел на Джона-Грейди, чиркнул спичкой о ноготь, прикурил, выбросил спичку.

Зачем ему столько?

Перед войной он начал всерьез заниматься коневодством.

Порода?

Медиа сангре [45 - Букв. : среднепородная, то есть уравновешенная, не слишком горячая (исп. ). ].

Это еще что за зверь?