Сказания Земноморья - Урсула Ле Гуин

– Я Тенар с Атуана, – сказала она. Он не шелохнулся. Она прибавила: – Мне кажется, ты наш король.

Он был очень молод. Моложе ее сына Искорки. Ему вряд ли исполнилось двадцать. Но что-то такое в его облике давало понять: он вовсе не так уж молод, – а глаза смотрели так, словно видели все, даже адский огонь.

– Имя мое Лебаннен с Энлада, госпожа, – сказал он и уже собирался поклониться или даже преклонить перед ней колена, но она поймала его за руку, так что теперь они стояли лицом к лицу.

– Ты не должен этого делать предо мной, – сказала она, – как и я перед тобой!

Он удивленно рассмеялся и задержал ее руки в своих, с откровенным любопытством ее рассматривая.

– Откуда ты знаешь, что я искал тебя? Ты, значит, шла ко мне, когда тот человек…

– Нет-нет. Я убегала… от него… от… от бандитов… я пыталась попасть домой, вот и все.

– На Атуан?

– Ах нет! На свою ферму. В Срединную Долину. Это здесь, на Гонте. – Она тоже засмеялась сквозь слезы. Слезы безудержно лились у нее из глаз, сейчас их можно было наконец выплакать. Она выпустила руки короля, чтобы утереть свои слезы.

– Где это – Срединная Долина? – спросил он.

– На юго-востоке острова, за холмами. Там есть еще город Вальмут.

– Мы тебя туда отвезем, – сказал он, радуясь тому, что может ей это предложить и чем-то помочь.

Она улыбнулась и кивнула.

Король обернулся к шкиперу:

– Стакан вина, немного еды, отдых, а еще постель помягче для девочки.

Шкипер внимательно слушал, отдавая соответствующие приказания. Жилистый матрос, которого она помнила, казалось бы, с незапамятных времен, вышел вперед, собираясь взять Терру на руки, но Тенар преградила ему путь. Она никому не могла позволить коснуться девочки.

– Я сама понесу ее, – сказала она звенящим, как натянутая струна, голосом.

– Там трап, госпожа. Давайте лучше я, – предложил матрос, и она поняла, что он добрый человек, но все-таки не могла позволить ему коснуться Терру.

– Можно мне? – спросил молодой король и, взглянув на Тенар, опустился на колени, взял спящую девочку на руки, понес к люку и стал очень осторожно спускаться по трапу. Тенар шла следом.

Он положил Терру на койку в тесной каюте. Неуклюжий, ласковый. Заботливо подоткнул плащ. Все это Тенар ему позволила.

На корме, в большой каюте с широким окном, обращенным в сторону окутанного сумерками залива, король попросил Тенар присесть за дубовый стол. Сам взял из рук юнги поднос, сам налил красного вина в тяжелые хрустальные кубки, сам предложил ей фрукты и печенье.

Она пригубила вино.

– Очень хорошее вино – правда, не Года Дракона, – сказала она.

Он ошарашенно посмотрел на нее, растерявшись, как мальчишка.

– Это вино с Энлада, не с Андрадских островов, – кротко пояснил он.

– Отличное вино, – заверила она его, отпив еще глоток. Потом взяла печенье. Печенье было сухое, рассыпчатое, очень сдобное и не слишком сладкое. Зато зеленый и янтарно-желтый виноград казался почти приторным и чуточку терпким. Живой вкус еды и вина был для нее точно швартовы для корабля: он вновь привязывал ее к этому миру, к ее собственному разуму. – Я была очень напугана, – сказала она, как бы оправдываясь. – Теперь, наверное, скоро оправлюсь. Вчера… нет, сегодня, сегодня утром… случилось… на меня было наложено заклятие… – Оказалось непереносимо трудно, почти невозможно произнести это слово. Тенар стала заикаться: – П-п-проклятие… я была п-п-проклята… у меня отняли речь и разум. И тогда мы сбежали, но попали прямо в руки тому человеку, который… – Она в отчаянии подняла глаза на молодого короля, который внимательно слушал ее. Его мрачный спокойный взгляд помог ей выговорить то, что выговорить было необходимо: – Он был одним из тех, что изувечили девочку. Он и ее родители. Они изнасиловали ее, избили до полусмерти и сунули в костер; такое тоже порой случается, господин мой. Такое порой случается даже с детьми. И этот человек продолжает преследовать девочку, пытается во что бы то ни стало до нее добраться. И…

Она заставила себя передохнуть, отпила немного вина, стараясь неторопливо насладиться его вкусом и ароматом.

– И это от него я бежала к тебе. В рай. – Она огляделась, осмотрела низкие резные балки под потолком, полированный стол, серебряный поднос, тонкое спокойное молодое лицо короля. У него были темные и мягкие волосы, чистая кожа цвета красновато-золотистой бронзы; одет он был хорошо и просто, никакой цепи или кольца, ни единого символа королевской власти. Но по его виду сразу можно было сказать, что это король.

– Мне очень жаль, что я его отпустил, – сказал Лебаннен. – Но его еще вполне можно найти. А кто проклял тебя?

– Один волшебник. – Ей не хотелось называть его имя. Не хотелось вспоминать все это. А хотелось, чтобы все поскорее осталось далеко-далеко позади. Никакой мести, никакой погони. Пусть разбираются со своей ненавистью сами, пусть остаются там, позади, пусть забудутся.

Лебаннен не настаивал, однако спросил:

– А будешь ли ты в безопасности на своей ферме?

– Надеюсь. Если бы я тогда не так устала, не растерялась бы так… если б голова у меня работала как следует – а то ведь я даже думать не могла, – я бы и Ловкача не испугалась. Да и что бы он, собственно, мог мне сделать? Когда кругом полно народу – на улицах и везде? Мне не следовало убегать от него. Но тогда я чувствовала только ее страх и ничего больше. Она еще так мала! Пока что она умеет только бояться его. Ей нужно еще научиться его не бояться. Я должна научить ее этому… – Она размышляла вслух. Думала она по-каргадски. Неужели она и говорила по-каргадски? Он вполне может подумать, что она сошла с ума, старая, безумная, что-то бормочущая. Она остро глянула на него. Его темные глаза смотрели не на нее, а на язычок пламени за стеклом лампы, что висела низко над столом. Маленькое, спокойное, чистое пламя. Его лицо было слишком печальным для столь юного существа.