Обезличенность. Книга первая - Никита Лазарев

– Чего делать будем, Макс-то плывёт, судя по всему, – сказал я, глядя на то, как у нашего друга млеют щёки и мутнеет взгляд.

– Не ссы, Кит. Смотри сюда, – Мишка подмигнул и уверенно направился к парочке.

– Мишка, ты бы хоть грязь из-под ногтей вымыл! – крикнул ему вслед Кирилл, на что был послан средним пальцем через плечо.

– Давайте посмотрим, чем дело закончится, не отвлекай его, – попросил я Кирилла.

Здесь стоит сделать отступление. Максим был сыном главы отдела какой-то многонациональной корпорации. Он не был типичным папиным сынком, умом он не блистал, но и глупым не был. А ещё он не был избалованным мажором. Одевался скромно, но со вкусом, первые два курса ездил на метро, потом пересел при помощи отца на бэушного «немца». На первом курсе мы друг другу помогали, все пятеро, на том и подружились. Когда могли уже связать несколько строчек кода воедино, отец Макса начал подкидывать нам халтуру. Также, просил помогать своему младшему дарованию. Кто бы мог подумать, что с четвёртого курса дарование само всем заинтересуется и деньги его отца будут всеми нами тратиться на совместный кутёж, то в общаге, то на даче. Но что-то мы и отложили. Кстати, Макс всегда стеснялся дачи отца и любил наши простые дачи, на которых кроме домика и бани не было ничего. А уж про то, что спали мы все – где попало, я и рассказывать не буду. Новую машину отец вручил Максу только на днях, когда понял, что сын заслужил подарок к окончанию.

Ещё больше нас сблизила смерть отца Витьки, курсе, кажется, на третьем… Отец его был крепким мужиком, который сам уехал из города к земле ближе. Завёл хозяйство и прочее… Мы оказались самыми здоровыми лбами, и несли гроб на кладбище. Так получилось, что у него с мамой было мало близких, да и те старики. А онкология не спросила, кого забрать. Вот Витька и не жил у тёти, хотя у той всегда была готова для него комната. Он говорил ей: "А маму на кого я оставлю? " Так и дружили мы своей пятёркой всё время.

Тем временем Мишка уверенно подошёл к парочке, зарулил за Макса, тряхнул того за плечи, что-то сказал, отчего у мадам покраснело лицо, а это было видно даже через тональник, и вот они вместе уже пошли к нам навстречу.

– Гроссмейстер, не иначе, – на выдохе сказал Кирилл.

– Предлагаю всем выйти перекурить, – сказал я на подходе парней, и мы направились к лестнице.

Так мы своей разношёрстной компанией перекочевали ко входу в учебный корпус. Большая табличка "НЕ курить" обзавелась пепельным смайлом с усами, бородой, а кто был не настолько культурен, рисовал то, что обычно рисуют на заборах в деревне. В общем, дух студенческого единства прослеживался и тут. Мы закурили своей дружной компанией.

– Ну чего, последний экзамен, а? – начал я.

– Да, наконец-то, а то уже надоело, на улице солнце, девки в юбках, а мы тут сидим, – подхватил Макс.

– Ага, это ты на юбку запал, или просто – помутилось? – подколол его я.

– Да, подошла, слово за слово, так, трёп ни о чём, а я смотрю, что она постоянно руками грудь подпирает, вот взгляд сам туда и падал, – начал оправдываться Максим.

– Ага, а когда лифак снимет и подпирать перестанет, гарантирую, что ты захочешь тазик, как с перепоя, поставить. Это добро упадёт, как курс биткоина в десятых, а закончится всё либо свадьбой по фальшивому залёту, либо откупаться будешь, чтобы она на тебя заяву не накатала, – продолжил Витька.

– А тебе-то откуда, знать, Витос? Ты же тихоня тот ещё. Наверное, за ручку не держался даже, – попробовал продолжить оправдание Максим.

– Лучшая защита – нападение? – встрял Кирилл.

– Тише, Кир. Макс, как раз я таки с ней за ручку и держался. Вспомни третий курс, когда мы на машине тёти моей катались.

– Допустим. Вспоминаю.

– Так её не было две недели, а кутили мы одну. Вторую неделю я ею занят был, точнее, она сама предложила, а я и не отказывался. Закончилось тем, что я у вас бабло занимал, чтобы от неё откупиться. Как вспомню, дрожь пробивает.

– Так ты же говорил, что на тачку, которую бахнул сразу, как купил, – Макс отказывался верить.

– Как понимаешь, не машину я покупал, а платил мадам за услуги, – Витёк невольно скривился.

– Оу, – до Макса дошло, – прошу прощения, и спасибо, что предупредили. Мне сейчас только рязанской доярки не хватало.

– Про обвисшие титьки не забудь, – добавил Мишка.

– Да, рязанской доярки с обвисшими титьками, – повторил Макс и выбросил окурок. Мы последовали его примеру и вернулись в коридор.

Мы вернулись в коридор, до начала экзамена была ещё пара минут, народу стало ещё больше. Аудитория была амфитеатром, что позволяло проводить в ней экзамены для большого количества учащихся. Организованные группы студентов столпились, по моим прикидкам, не меньше трёх, а значит, около пятидесяти человек. Вот уж, оптом дешевле.

– Итак, господа выпускники! – из кабинета вышла заведующая нашей кафедрой, женщина в годах, но с железной хваткой, и к тому же, отличный преподаватель. – Прошу вас занимать места в аудитории.

Мы расположились на одном ряду, вся наша пятёрка. Как по заветам, не далеко, но и не близко от комиссии. Если сядешь близко – будешь на виду как зубрила, если сзади – как раздолбай. Тактика рабочая, шпоры готовили в бумаге, глушилки намертво вышибали интернет и всяческие беспроводные наушники. В наушниках воспроизводился белый шум, но наша Галя оказалась не готова к такому раскладу событий, и по включении начала беспомощно озираться по аудитории. Мы не злорадствовали, но моральным удовлетворением себя не обделили.

Потея над билетом, я задумался, а что будет после учёбы? Я ведь вообще не понимал, зачем иду на программиста. Я учился понемногу, чему-нибудь и как-нибудь, но вижу ли я себя в профессии? ?? Не уверен. Ладно, война план подскажет.

Я быстро написал ответы на три вопроса из четырёх, долго думал, но так и не победил. Ладно, одной четвёркой больше, одной меньше. Кирилл и Мишка напряглись, лбы покрылись испариной, но что-то неустанно пишут. Комиссия уже занималась своими делами и на нас обращала меньше внимания.