Обезличенность. Книга первая - Никита Лазарев

– Эй, осторожнее, так и убиться недолго, – сказал я, потирая шишку на затылке. Я её заработал отпрыгнув, чтобы она не полетела кубарем со ступеней.

– Простите, я не заметила, – сказала она, поправляя съехавшие от чтения очки.

– Ладно, но будьте внимательнее, обещаете?

– Хорошо, – улыбнулась она, и мы разошлись, как ни в чём не бывало.

Как же хороша Москва поздней весной-летом. Я посмотрел ей вслед. Миниюбка в горох, длинные ноги в чулках, кеды на ногах, какая-то живая татуировка на бедре, которая перебирала узор в такт её движениям. Белая блузка и синие волосы до поясницы. Да уж, аниме точно оставило на ней свой отпечаток.

– Век уважения изобретателю наночернил и программируемых татуировок, – сказал я вслух и закурил.

Наночернила для татуировок были изобретены в две тысячи двадцать третьем году, как арт-проект одного из японских тату-мастеров, кажется из Токио. Он, при помощи нанороботов с простейшим интеллектом, сделал чернила с несложным алгоритмом движений. То есть, скажем, наколол себе человек геккона, роботам не хватит мощности слаженно передвигать его по поверхности кожи, чтобы тот ползал, но вполне под силу, используя мощность неактивных собратьев, через коммутацию ведущий-ведомый использовать их запас ресурсов, чтобы, например, изменить положение лапки на рисунке, но есть нюанс того, что чернила ведомых и ведущих замешивались в определенном соотношении, что впрочем уже детали. В узких кругах эти чернила набрали большую популярность. У меня с парнями на такую игрушку денег бы никогда не хватило.

Мы ограничивались стандартным набором чипов: Паспорт, водительское удостоверение и студенческий билет-трудовую книжку. Три чипа. У Макса был еще чип пэйпасс, чтобы не таскать карту. Наши министерства медлят со вводом более широких возможностей чипизации, но тем не менее, хотя бы это, поскольку наше общество чуть ли не в штыки попёрло на Красную площадь махать шашкой, когда их вводили. Ответные шаги правительства были великолепны, они сделали ставку на молодых людей – и она сыграла, сколько бумажных документов стало не нужно с собой таскать! Даже пиво стало возможно купить, не имея на руках ничего, кроме карты. Короче говоря, молодежь прониклась, а за молодежью подтянулись и все остальные.

Я стоял возле помойки с сигаретой и грелся на солнышке. Оно радовало постоянством и теплотой, из-за угла выехал Макс.

– Эй, чего стоишь? Запрыгивай! – сказал он, опустив стекло водительской двери.

– Хочешь покататься? – спросил я с лёгким недопониманием.

– Покажу кое-что, – отозвался он, после чего я уселся в пассажирское кресло.

– Слушай, я собрал коту его дворец, – сказал я Максу.

– И как он? Оценил?

– Завалился в гамак, растянулся и засопел. Слушай, а что за девчонка у тебя в подъезде живёт, волосы синие, нанотату на ноге?

– Дом новый и недешёвый, мало ли тут девок бегает, – безразлично ответил Макс.

– Ладно, просто не видел раньше вживую такие вещи, только на видео да в журналах.

– Ай, не заливай, так и скажи, что запал на неё. А то тату, да тату, – раскусил меня друг.

– Ну и гад же ты, допустим. Что дальше?

– Дальше, Кит, забей. Проблемы порешаешь, и тогда думай о юбках. Точнее, мысли о них оставь в фоновом режиме, пока что, – остудил мой пыл Макс.

– Уговорил. Ни дома ни работы, а я о бабах.

– Нет, как раз это неплохо, что ты о них не забываешь, но не думай о ней сейчас, пока я тебе не показал кое-что грандиозное! – сказал он с возбуждением.

Мы проехали в сторону небоскрёбов, которые выросли за несколько лет в районе ВВЦ. Научные центры теперь росли не территорией, а ввысь, но не везде и не все, это само собой. Мы остановились возле офиса. Небоскрёб протыкал низкое кучевое облако, пролетавшее над городом и имевшее другие планы на сегодняшний вечер, но оно просто зацепилось за башню.

Холл был отделан чёрным стеклом, света предостаточно, под полом залита вода с рыбками, такого я раньше не видел. Стойка ресепшн из чёрного полированного гранита с очень приятно выглядящим секретарём. Макс ей кивнул, и мы прошли в лифт, коих тут насчитывалось с десяток. Внутри лифта отделка белым стеклом, на полу те же гранитные плиты, доведённые до зеркального блеска.

– Впечатляюще, Макс, не потрудишься объяснить? – начал я, отойдя от первичного шока.

– Отец без собеседования берёт тебя на работу, сейчас я покажу тебе твоё рабочее место, – спокойно ответил он, – привыкай. Тебе видеть это каждый день.

– Весьма неплохо, я бы сказал, шикарно.

– Это ты ещё наш офис не видел.

Мы вышли из лифта и направились сквозь оупенспейсы к стеклянной тонированной двери. Вошли в просторный кабинет, где было организовано несколько рабочих мест. Столы из стекла, стояли компьютеры, на месте для отдыха – небольшой бар с закусками и газированной водой, большая плазма, плейстейшн хрен его знает, какого поколения.

– Не похоже на типичный офис, не находишь?

– Столы по спецзаказу, компы с бешеным железом, бар и развлечения, что тебя не устраивает, Кит?

– Наоборот, всё устраивает, но как-то диковато.

– Все будет пучком. Отец нам это всё устроил, и если бы он считал, что это не позволит нам исполнять свои обязанности, то не сделал бы этого.

– Тоже верно.

– Миша с Киром завтра приедут, как и Витёк. Перенесли начало работы на более ранний срок. Так что…

– Это хорошие новости, – ответил я, – надоело ничего не делать.

Я выбрал себе рабочее место возле окна, мы поиграли в плейстейшн и направились домой. Половина работы – рабочее место. Всегда лучше работать хорошим инструментом, чем зубилом и молотком.

На следующий день утром мы с Максом отправились на работу, оставив кота за старшего в квартире. Хвостатый дежурно проводил нас из дому и не был против такого развития событий. Он поточил когти об одну из когтеточек, поел сухого корма, погонял рыбок в унитазе, потому что мы оставили щель в двери туалета и сел созерцать пространство вокруг дома.

БМВ залихватски припарковалась возле тёмного, местами мрачного, но выделяющегося стилем многотонного бетонного монстра, облицованного глянцевым стеклом. Макс лоснился, он выбрал брючный костюм для первого дня в роли руководителя нашего отдела, я же напялил футболку, подаренную Максом, и брюки, оставшиеся с защиты диплома. Мы ведь купили всё, кроме шмотья для меня, взамен того, которое кануло в пожаре. От этого видок у меня был несколько аляповатый. Особенно принт с винтажной обложкой журнала плейбой, где Пэм Андерсон трясёт бидонами, выдавал во мне альфа-самца. Но увы, другие футболки товарища мне не подошли, а свежих вещей не осталось.