Шкуры из стали - Денис Владимиров

Внизу сразу же наткнулся на родничок, который бил из-под холма образуя совсем крохотную лужу. Осторожно, чтобы не перебаломутить ее, и не поднять со дна грязь, улегся на живот и припал губами к источнику. Вода была ледяной, до ломоты зубов, и вкусной, какой же вкусной была эта вода. Амброзия! Будто ни разу в жизни не пил. А так и есть, в этой жизни я пил впервые.

В двух шагах от родника обнаружил заросли дикого лука. Нет, еще и на Пустоши – «песочницы, песочницы». Да там, чтобы найти воду и пищу надо постараться, а здесь умереть от жажды или голода – это надо быть безруким, безногим, но главное – безголовым. Лук – это здорово. Придумаю, как развести огонь, приправа к мясу змеи отличная.

Я не расслаблялся, выдергивая полезные растения, постоянно озирался, вертел головой. Но все равно, когда из высоких зарослей травы с глухим протяжным урчанием выпрыгнула зверюга, оказался не готовым.

Больше всего животное напоминала пустынную гиену из Пустошей. Такая же массивная башка, непомерно вытянутые мощные челюсти. Большие темные глаза, стоящие торчком уши-лопухи. Передние лапы смотрелись мощно, гипертрофированно, а вот задние подкачали. Такое ощущение, что атлет с усердием Джима Аякса [20 - Самый известный атлет начала XXII века, трехкратный чемпион «Мистер Вселенная», известный борец за здоровый образ жизни вне виртуальной реальности(фантаст. ). ] принялся за торс, плечи и руки, при этом напрочь забив на ноги. Довершала картину короткошерстая темно-коричневая шкура вдоль позвоночника в черных подпалинах.

Я развернулся и побежал вдоль холма. Зверь прыгнул, просчитав мою траекторию, а я, уловив момент, когда напружинились мышцы хищника, затормозил. Упал на спину, перекатился влево, вскочил, разворачиваясь, и с низкого старта, дополнительно, придавая себе ускорение руками, помчался вверх на холм.

Недовольный и чуть обиженный рык позади. Мол, так не честно!

К черту тебя!

К дьяволу!

Шкала выносливости стремительно убывала. Хороший был план по прокачке без вложения очков в характеристики, но теперь плевать, надо спасать свою шкуру, и поэтому «вызвать меню персонажа».

Даже усмехнулся, представив, как изумленная тварь, почти достигшая своей цели – вдруг видит, что выдохшаяся жертва обретает второе дыхание, и как спринтер исчезает в пыли. То-то!

Отпрыгнул вновь в сторону, когда уже почувствовал горячее дыхание гиены за спиной. Ну же, распределить! «Вы действительно желаете распределить характеристики. Да/Нет? ».

Они что, издеваются? !

Да, да, да!

Хочу, вашу мать!

«Внимание! Вы слишком напуганы, ваше сердце вот-вот выскочит из груди, ваши поджилки трясутся! Такое важное и ответственное дело, как распределение характеристик требует полного внимания и сосредоточенности, поэтому в настоящий момент невозможно! Недостаточное значение характеристики силы духа! Попробуйте позже! »

Позже? !

Вы, мудаки, позже меня сожрут!

Схавают, схарчат!

Позже!

Вот ублюдки! Нигде, ни разу я не встречал подобного описания!

И сколько нам открытий чудных [21 - Пушкин А. С. «О сколько нам открытий чудных…». ]….

Вот это подарок!

Вот это красота!

Я четко видел, что у меня не хватит очков действия, чтобы добежать до края обрыва. И сейчас, когда они фактически все потрачены, вступать в бой с этим хищником, против которого голышом у меня не было шансов… Что делать, то? ! Что? !

Если развернуться и засветить камнем, то в итоге остатки выносливости сожрет это действие, не зря я отмечал, сколько и на что тратится. Сильные броски отнимали гораздо больше энергии, чем перемещение.

И вместе с этим пониманием, приходила и обреченность, но самый тяжкий грех – уныние!

А вот хрен вам!

Не сдамся! Ни за что!

Я вырывал, выгрызал этот шанс!

Чтобы сейчас погибнуть даже не от рук самой страшной твари во всех мирах – человека, а от какого-то чертового тупого гиено-шакала!

Не дождетесь!

Вновь длинный прыжок вправо!

Шкала уже в желтой зоне!

Краем глаза отметил, что тварь опять промахнувшись, по инерции прокатилась вперед, но споро, развернувшись, загребая землю мощными когтистыми лапами, отчего мелкие камешки и клочки травы полетели в разные стороны, вновь бросилась в погоню.

Подъем я преодолел, теперь бежал по широкой дуге, постоянно петляя, стараясь, чтобы массивные валуны мешали животному.

Выносливость стремительно приближалась к красной зоне!

Ну же! Ну!

Когда оставалось до края обрыва каких-то пару метров, очки действия замигали. Уже знакомая тяжесть навалилась, дыхание сперло в груди, а правый бок неистово закололо, будто в него раскаленный штырь воткнули, и теперь с палаческой невозмутимостью медленно проворачивали, причиняя, как можно больше боли.

Невозможно это терпеть!

Вашу мать!

Ну, сука!

Я едва не завыл, перешел на шаг, понимая, что это все – конец!

Приплыл! Как же глупо, глупо!

Чуть-чуть. Еще немного!

Каких-то три шага!

В невероятном усилии, а боль была настолько резкой, что я заорал во всю мощь легких, и перед глазами всплыли в красной пелене радужные пятна, сделал еще один шаг, когда очки действия замигали на нуле.

И еще шаг.

Не в силах справиться с инстинктом, чуть повернул голову, ровно настолько, чтобы увидеть, как тварь напружинила ноги, с довольной мордой, готовилась к последнему для меня прыжку. Мощные челюсти не оставляли шансов. Даже перед глазами возникли картинки и не веселые, как та с легкостью валит меня на землю, вгрызается в горло, рвет когтями…

Нет!

Я не сдамся! Хрен бы вам! Я всегда боролся до конца, я всегда шел через боль, через страх, и делал! Делал, вашу мать! Я…

Шаг!

И упасть в направлении обрыва. Может, повезет и выживу! Здесь же без вариантов! Порвет зверь, только дай ему шанс.

Прорваться через ставший, будто каменным сам воздух, было почти невозможно, но я приложил всю силу воли, использовал на полную катушку всю любовь к жизни. Еще чуть-чуть!

А боль усилилась, просто до невероятной, перед глазами все плыло, слезы сами брызнули из глаз, и я как-то отрешенно скрипел зубами и думал, хоть бы не потерять сознание. Край. Подался вперед, падая. Затем вдруг облегчение. Шкала выносливости неожиданно прыгнула до максимума, но я не успел оттолкнуться, а уже летел вниз, в каких-то десятках сантиметрах от почти отвесной скалы, молясь, чтобы не угодить на какой-нибудь выступ.