Две щепотки счастья - Артемий Извольский

– Вот, – довольно кивнул учитель Трелла. – А ведь среди волков встречаются такие, от которых и не убежишь, и не спрячешься. Их называют оборотнями.

– Называют-называют, – поддакнул Берг. – Я потому дорогу к моей норе никому и не показываю. А то вдруг вы все здесь тоже оборотни. Выйдет луна – и всё, пропал Берг ни за что.

Пирре поёжились. В домике учителя Треллы был полумрак, лишь на столе горело несколько свечей. Воск стекал на латунные подставки-кувшинки, и постепенно огоньки начали дрожать. Как тут не представить себе матёрого волка, который бродит по лесу?

Учитель Трелла направился к сундуку. Порывшись в нём, он достал старую керосиновую лампу и с гордостью водрузил её на середину стола. Правда, керосина у него не было, но гостям показалось, что от самого вида лампы в комнате стало чуточку светлее.

– А выходят они всё чаще осенью. Подойдёт такой сзади, и ты пикнуть не успеешь, как он уже обернулся ужасным чудовищем! И воет страшно: не то рычит, не то плачет – не разберёшь.

– Ужас какой… – протянул Ханну и принялся искать, где бы спрятаться от оборотней. Однако комнатка была маленькая, и единственным безопасным местом казался сундук. Вот только он наверняка забит всякими полезными вещами, но испуганный пирре уж точно успеет в пару секунд всё из него вытащить.

– Да вы не бойтесь, это всё история. Некоторые истории и должны быть страшными.

– Чтобы юные пирре не бродили в ночи почём зря, – добавила госпожа Тасси.

Она допила чай и щёлкнула в воздухе своими волшебными кольцами. Да-да, в Лесу четырёх озёр была собственная волшебница, но только что именно она могла наколдовать, не знал никто из её соседей. Пожалуй, она и сама этого не знала: волшебство не бывает без тайны. Но вот наполнять лампу керосином госпожа Тасси умела, и в этом в тот же миг все убедились.

От лампы потекло приятное густое тепло, и даже Берг протянул худые пальцы к огню. По потолку забегали тени. Они казались живыми: пятна волновались, дрожали и сновали туда-сюда над головой учителя Треллы, словно вырисовывая силуэты волков. Тени шушукались по углам, прятались в пыльном абажуре, и Ханну с Тимо стало немного не по себе. Комната вдруг наполнилась тайнами.

За чаем просидели почти до полуночи. Одна история учителя Треллы сменялась другой, и пирре потихоньку начали клевать носом. Чайник с заваркой совсем опустел, и наконец госпожа Тасси встала из-за стола.

– Нам пора.

Этих слов было достаточно, чтобы Ханну, Тимо и Берг разом взбодрились и засобирались по домам. Учитель Трелла тоже прошаркал к двери – помочь гостям найти свою одежду. Он чуть не упал (вовремя спасла палка причудливой формы), но шарфы гостям всё-таки подал.

– Берегите себя, – махал он с веранды, пока пирре медленно растворялись в черноте ночного леса. – И приходите ещё. Я буду ждать.

Последних слов пирре уже не слышали. А учитель Трелла запер дверь на все засовы и цепочки, какие имелись, и ушёл мыть чашки. Узловатые пальцы плохо слушались, но учитель словно и не замечал этого, напевая под нос старинный вальс и расставляя посуду на свежевыструганных полках. Этой ночью учитель Трелла чувствовал себя как-то по-особому.

Он чувствовал себя нужным.

* * *

Тимо захотелось чего-то сладкого.

После историй учителя Треллы заснуть никак не удавалось: перед глазами бегали волки размером с дом. Он пробовал считать овец, но ровно на десятой овцы сменялись саблезубыми чудовищами, которые столь же беззаботно перепрыгивали через ограду. Стало ясно, что без лучшего лекарства пирре – яблочного варенья госпожи Тасси – не обойтись.

Он направился в столовую и достал из буфета почти пустую банку. В комнате так приятно пахло петрушкой, кинзой и чем-то цветочным, а за окном так трагично завывал октябрьский ветер, что Тимо, несмотря на столь поздний час, уже предвкушал уютное-преуютное чаепитие. Даже отрезал себе кусочек лимона – для чая.

И тут ему показалось, что снаружи кто-то есть. Будто бы там, на крыльце, кто-то скрёбся, проверяя на прочность дверь пирре.

Тимо осторожно отставил кружку в сторону и подумал. Потом подумал ещё немного: всё-таки дело это не из лёгких. И наконец принял решение: не паниковать. Просто побыть чуть-чуть осторожным. Поэтому он одним прыжком заскочил на чердак, втянул лестницу и закрыл проход, опрокинув на него пустой шкаф. Затем задвинул слуховое окно комодом и устроился поближе к печной трубе: даже прячась на чердаке, он хотел немного тепла и уюта. Там он и просидел до самого утра, предусмотрительно вооружившись граблями.