Они хотят быть как мы - Джессика Гудман

– Джилл! Я не могу, не могу! – кричал он, хватая ртом воздух. И смеялся так сильно, что слезы катились по его щекам. Пребывая в дурмане, я чувствовала себя совершенной и удовлетворенной. Я рассмешила Адама Миллера. Я, самая веселая старшеклассница «Голд Кост».

Вскоре Шайла уснула на диване. Когда Адам это заметил, он повернулся ко мне и сказал:

– Давай посидим на воздухе.

Я последовала за ним на террасу, но на этот раз он спустился по ступенькам и направился к белому плетеному гамаку, подвешенному между двумя кедрами в дальнем углу двора. Он жестом пригласил меня присоединиться к нему. Я медленно опустилась в гамак, и мы улеглись «валетом», прижимаясь друг к другу боками. Его рот находился так далеко, но я видела, что он дразнит меня.

Я запрокинула голову вверх, пытаясь разглядеть на небе что-то знакомое. Но чернильную ночь окутал туман. И над нами висели лишь облака. Я осталась наедине со своими спутанными мыслями.

Он положил голову мне на ступни, и я мысленно вознесла благодарственную молитву за то, что сегодня утром накрасила пальцы ног ярким бирюзовым лаком. Поднялся бриз с залива, и я уткнулась в его ноги. От них исходило тепло, и тонкие волоски щекотали мой подбородок, когда я прижалась теснее.

– Ты не такая, как все, – сказал он.

– Ты тоже.

Он погладил мои ступни, сжимая в кулаке каждый палец. – Тебе стоит как-нибудь потусоваться со мной и моими друзьями.

– Я не против.

– Ты бы им понравилась.

– Может быть, – сказала я.

– Я рассказывал им о тебе.

Я почувствовала ком в горле.

– И что ты им рассказываешь?

– Что ты – та еще дрянь. – Он засмеялся и обхватил мою ступню рукой. Я согнула пальцы в знак протеста. – Что ты такая же, как мы.

Я задумалась над его словами, не понимая, что он имеет в виду.

– Я вижу, как ты поглядываешь в нашу сторону за обедом, – продолжил он. – Когда-нибудь этот столик будет твоим. Не беспокойся. – К глазам подступили слезы, и я украдкой взглянула на Адама, когда он коснулся губами нежной кожи внутренней стороны ступни. По моему телу пробежала искра, и к бедрам хлынуло тепло. Я вздрогнула, и в следующее мгновение мы оба оказались на земле ворохом сплетенных конечностей, волос и травы. Глаза Адама – ярко-голубые, налитые кровью, – отыскали мои глаза. Он схватил меня за запястье.

– У меня есть девушка, – прошептал он.

Я судорожно вздохнула, и мое сердце остановилось.

– Знаю. – Я наклонила голову так, чтобы мои волосы закрыли меня от его взгляда.

– Мы же друзья. Ты и я. – Слово «друзья» в его устах обладало магическим нежным притяжением и звучало как величайшая честь, которую он мог даровать.

– Друзья, – повторила я.

Указательным пальцем Адам приподнял мой подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом.

– Друзья. – Его губы смягчились улыбкой. Во дворе вспыхнули фары, давая понять, что вернулись родители, и Адам отпустил меня. Он вошел в дом, и я осталась одна.

3

– Сегодня большая вечеринка? – Джаред прислоняется к дверному косяку моей спальни и запускает руку в волосы, наматывая вьющуюся прядь на указательный палец. Волосы у него чернильного цвета, как и у меня, и на фотографиях мы выглядим как близнецы, хотя я старше на три года.

– Да, у Никки. – Я бросаю взгляд на переполненный мешок косметики на туалетном столике.

– Ага. У нас на истории какие-то ребята обсуждали это. Твой парень пригласил их. – Его голос подрагивает на слове «парень».

– Генри? Да, он что-то говорил.

Джаред разглядывает свои руки, и я на мгновение задумываюсь, не остаться ли мне дома с братом. Мы могли бы надеть пижамы и плюхнуться на диван, под мамин уютный плед, предназначенный исключительно для вечерних кинопросмотров. Джаред только что взялся за роман «Над пропастью во ржи», заданный мистером Бомонтом для девятиклассников, и мне очень хочется убедить его, что Холден – сущий говнюк, прежде чем братец начнет прославлять самодовольного юнца.

– Можно тебя кое о чем спросить? – осторожно произносит Джаред.

– Что такое?

– Могу я когда-нибудь тоже пойти? На вечеринку?

– Зачем? – Вопрос вырывается сам собой, прежде чем я успеваю подумать, и звучит немного жестче, чем хотелось бы. Но с чего вдруг Джареду приспичило пойти на вечеринку Игроков? Большинство его друзей играют вместе с ним в школьном оркестре. Они проводят субботние вечера, копаясь в стопках старых комиксов в книжном магазине в центре города, или пересматривают на YouTube лучшие моменты матчей НБА [23 - Национальная баскетбольная ассоциация. ]. Для меня облегчение, что он не проявляет интереса к вечеринкам, отчаянной, жадной потребности куролесить в темноте, присущей всем нам жажды что-то разрушить и самоутвердиться. Я предпочитаю, чтобы все так и оставалось, хочу уберечь брата. – Я имею в виду, зачем тебе это?

Выбившийся завиток падает ему на лоб.

– Не знаю. Просто кажется, что это весело.

– Возможно.

– Правда?

– Конечно. – Я тут же жалею о сказанном. Мне совсем не хочется, чтобы он увидел вечеринку Игроков. Ему там не место. Шайла чувствовала себя среди Игроков как рыба в воде, могла дать сто очков вперед любому из нас – и чем все это обернулось?

Его лицо светится от радости, и, когда я, покончив со сборами, подхожу к двери, он крепко обнимает меня. Теперь он выше меня ростом, и его плечи, некогда мягкие, костлявые на ощупь. Мой младший брат уже не ребенок.

Генри, словно мой телохранитель, шагает впереди меня, прокладывая путь через толпу. Тусовка Игроков и подающих надежды новичков расступается перед нами, и несколько дерзких мальчишек нерешительно протягивают к нему вскинутые для приветствия ладони или кулаки. Еще летом Генри рассказывал мне про своего кумира, Андерсона Купера [24 - Американский журналист, писатель и телеведущий. ], восхищаясь тем, как классно тот работает с источниками, втирается к ним в доверие, а потом выуживает самую ценную, шокирующую информацию. Теперь я задаюсь вопросом, не эту ли стратегию выбрал Генри для общения со старшеклассниками в школе и здесь.