Файролл. Петля судеб. Том 1 - Андрей Васильев

– И чемпионом редакции становится Та-а-а-а-а-аша! – заорал Стройников, вскакивая с диванчика и заставив встрепенуться вновь задремавшего Самошникова. – Ай молодца!

– Раз турнир закончен, может, айда по домам? – зевнув, предложила Вика, а после с очаровательной улыбкой добавила: – Сереж, все было очень мило, очень здорово, ты такой молодец, что нас сюда привез! Не знаю, как кто, но я замечательно отдохнула!

– Прекрасное место, – подтвердил я. – Нет, правда.

– И здесь отличный ликер, – добавила Ксюша, заваливаясь на плечо Соловьевой. – Ик!

– Тебя не стошнит? – опасливо уточнила у нее Мариэтта. – Просто у меня платье. Я его только-только купила, не хотелось бы… Ну, ты понимаешь.

– Не думаю, – усмехнулась Шелестова.

– Это твое привычное состояние, – не упустила свою возможность Вика.

– Не о том речь, – отмахнулась Елена. – Не думаю, что Ксюхич сейчас хоть что-то понимает. Она, по ходу, уже уснула.

– И вот куда ее теперь? – озаботилась Вика тем же вопросом, что и я. – А? Домой страшно, вдруг чего случится? К нам тоже нельзя. Мариэтта, может, ты ее сегодня к себе заберешь?

– Я? – переполошилась Соловьева. – Куда? Как? Да нет, не могу!

– Давайте ее ко мне отвезем. – Плотоядно улыбнулся Стройников. – Не вопрос. Все же не чужие мы с ней друг другу люди. Коллеги как-никак.

– Я помогу донести ее до твоей квартиры, друг, – окончательно проснулся Самошников. – И если надо, даже за нашей сослуживицей послежу. Мало ли что!

– Тогда лучше к нам. – Глянула на меня Вика. – А о вас двоих я была куда лучшего мнения!

– Не верите вы в людское благородство, Виктория Евгеньевна, – попенял ей Стройников. – У нас и в мыслях ничего такого не было!

– Мы нравственно чистые люди, – поддержал его приятель. – Нас по жизни ведут идеи добра и человечности.

– После таких слов точно нельзя им Ксюшку доверять, – подытожила Шелестова. – Не могу сказать, что ее судьба уж очень сильно меня волнует, но тем не менее.

Предмет наших разговоров тем временем начал похрапывать на плече у Мариэтты да еще и слюнку из уголка рта пустил. Смотрелось это одновременно и трогательно, и неприглядно.

– А мне ты доверяешь? – вдруг спросил у Шелестовой Жилин. Не у Вики, а именно у нее.

– Тебе? – призадумалась Ленка. – Тебе да. Думаю, ты ее завернешь, даже если она сама на тебя полезет. Ну, по крайней мере до той поры, пока она до конца не протрезвеет.

– Вот и решили, – подытожил я, положив ладонь на колено Вики. – Спасибо, Серег, выручил.

– Ну, это же мой праздник, значит, я в ответе за всех тех, кто на нем перебрал, – пояснил Жилин без тени улыбки. – Официант, счет, пожалуйста!

– И еще вот это и вот это с собой заверните, – потребовала Таша, показывая на полупустые блюда с мини-бутербродами и вазу с фруктами, после глянула на нас и уточнила: – Что? Раз все равно за еду заплачено, то с какого мы будем ее тут оставлять?

– Так никто не против, все исключительно разумно, – заверила ее Шелестова. – Вон, еще ликер и виски остались, их тоже можно прихватить.

– Ликер ну на фиг, – отказалась Таша. – Я вообще не понимаю, как Ксюха его пила.

– С удовольствием, – удивив всех, промычала упомянутая в разговоре особа, правда, даже не открывая глаза. – Ик!

– Пьяница-мать – горе в семье, – вздохнула Вика. – А ведь ее еще как-то транспортировать до дома надо. Думается мне, не всякий таксист эдакое сокровище согласится везти.

– Ну да, эти ее «ик» настораживают, – согласился с ней Петрович. – Я бы точно не повез. Кому охота после салон отмывать?

– Не желаю такси – снова влезла в беседу Ксюша, после неожиданно шустро подхватилась и обняла Вику за шею. – С тобой ехать хочу! Мы же как попугайчики-неразлучники, да? Ик! Э-э-э-э…

– Ой! – Вика спешно и с немалым трудом расцепила ее руки. – Ксюш, если тебе надо в туалет, ты так и скажи!

– Мне не надо, – неимоверно растягивая слова, отозвалась наша коллега. – Или надо? Нет, не надо. Вик, ты меня тут не оставишь?

– Похоже, что нет, – совсем уж озадачилась моя сожительница. – Вот только как это охране объяснить?

И – да, это оказалось сделать непросто. Ватутин довольно негативно отнесся к мысли о том, что окончательно размякшая Ксюша поедет с нами в одной машине. Не знаю, правда, что именно его смущало больше: наличие постороннего в служебном авто или же то, что этот посторонний может в нем устроить. Лично мне кажется, что второе.

Но в результате все закончилось благополучно, удалось нам уговорить Ватутина войти в положение и пожалеть бедную пьяненькую Ксюшку, которая к тому времени снова закемарила, причем уже на улице, на кованой скамейке, стоявшей близ входа в клуб.

Тем временем наша компания потихоньку разъехалась на такси кто куда, перед тем, разумеется, неоднократно заверив друг друга в непроходящей сердечной приязни и вечной дружбе. Спиртное, совместное времяпровождение и маячащее впереди похмельное воскресенье всегда крайне располагают коллег по работе к подобным вещам, независимо от того, о какой именно организации идет речь. В результате Стройников и Самошников отправились продолжать прожигать жизнь в какой-то клуб, Соловьеву утащила с собой Шелестова, прельстив ту бутылкой «Шериданса», которую можно, ни с кем не делясь, распить вдвоем, а Петрович и вовсе умчался в ночь с загадочно улыбающейся Ташей, перед тем сообщив нам, что непременно доставит ту домой. Правда, не уточнив, к кому именно.

Последними отбыли именно мы, причем впервые за довольно долгое время Ватутин не составил нам компанию, поскольку он уступил свое место на переднем сидении окончательно осоловевшей Ксюше, которая не проснулась даже тогда, когда ее грузили в машину. Сам же главный телохранитель загрузился во второй автомобиль, который после сразу же после этого поменял статус на флагманский, и потому двинулся в путь первым.

Вечер, как это бывает ранней весной, совершенно незаметно уступил место ночи. Это ведь не статистические понятия, кто бы что ни говорил, ночь наступает не тогда, когда стрелки на часах переходят на очередное деление, это, скорее, некая метафизика, хоть, конечно, и с рядом определенных примет, вроде пустынных улиц и дорог, по которым тенями скользят одиночные машины. Речь, само собой, идет не о центре города, там-то и ночью светло как днем.