Смертельные прятки - Александр Тамоников

Первым он решил прощупать Жукова. Министр обороны, имей он реальную власть в своих руках, мог бы существенно облегчить задачу принятия идеи «открытого неба». Эйзенхауэр надеялся, что прежняя симпатия, сложившаяся между ним и Жуковым после Второй мировой войны, поможет наладить не только личные, но и политические отношения.

Увы, надежды на легкий успех пришлось отбросить сразу же. Одна беседа с Жуковым – и Эйзенхауэру стало понятно, что он не тот человек, который имеет влияние в эшелонах власти СССР. На том приеме он все свое внимание отдал советской делегации. Он даже за ужином сел рядом с Булганиным, Молотовым и Хрущевым. Пользуясь случаем, он завел разговор о термоядерном оружии.

– Я уверен, каждый из вас не раз задумывался над тем, какую ответственность накладывает на нас как на глав государств владение термоядерной бомбой. Необходимо найти способ контролировать угрозу, которую создает ее наличие. Это очень важно, ведь если ситуация выйдет из-под контроля, пострадают невиновные. Обмен ядерными ударами приведет к неизбежным потерям, на Земле просто не останется места, которое избежит радиоактивного заражения.

Эйзенхауэр говорил с жаром, надеясь вызвать советских представителей на ответные эмоции. Но те сидели, согласно кивали, вставляли короткие реплики и при этом оставались бесстрастными. Казалось, тема их совершенно не интересует. Президента США это не огорчило. Для него беседа за ужином служила всего лишь одним из эпизодов в обширной программе подготовки презентации главного вопроса – проекта «Открытое небо».

18 июля на церемонии открытия конференции Эйзенхауэр читал приветственную речь. Позиция его при этом оказалась крайне жесткой. Первым вопросом он поставил обсуждение «проблемы объединения Германии и образования общегерманского правительства путем свободных выборов». Он также настаивал, что Германия должна стать полноправным партнером НАТО. Затем Эйзенхауэр поднял проблему «международного коммунизма и организации революций в мире» и потребовал обсуждения этих вопросов, зная, что СССР не даст достойного ответа ни по одному вопросу.

Когда подошла ее очередь, советская сторона представила план обеспечения коллективной безопасности в Европе. План делился на две части. В первой говорилось о заключении многостороннего договора с ГДР и ФРГ. Главной идеей было принятие обязательств полного отказа от применения силы в решении международных споров. Во второй части предусматривалось формирование системы гарантированных обязательств по обеспечению военно-политической безопасности для всех европейских стран. Союз предлагал постепенно распустить военные блоки, имеющиеся в Европе.

Предложения Москвы не приняли. Эйзенхауэр видел, как сильно разочарованы представители СССР. Он ждал, когда придет время выложить свой план, и очень надеялся, что его подобное разочарование не постигнет. Три дня шли выступления, баталии и споры, три дня обстановка то накалялась, то затухала. И вот наступило 21 июля, день, когда Эйзенхауэру предстояло выступать во Дворце наций. Он вышел на трибуну, чтобы произнести речь на тему разоружения. Пару-тройку предложений сказал по общим вопросам, затем перешел к исполнению своего плана.

– Я, как представитель американского народа, ищу путь, нечто такое, что бы позволило всем убедиться в искренности Соединенных Штатов. И чтобы это помогло нам найти подход к проблеме разоружения. – Сейчас он смотрел только на представителей советской делегации. Он обращался прежде всего к ним. – И в этом свете я предлагаю нечто совершенно новое, кардинальное, но от этого еще более привлекательное. Я предлагаю, чтобы каждая сторона дала другой подробную схему своих военных объектов, а затем мы создадим внутри наших стран условия для проведения аэрофотосъемок другой стороной. Я предлагаю ввести проект «Открытое небо».

Не успел Эйзенхауэр закончить фразу, как за окнами раздался ужасный раскат грома, лампочки в зале заседаний Дворца наций моргнули и потухли. По залу пробежал не то вздох, не то стон. Затем свет включился. Эйзенхауэр продолжал стоять на трибуне. Слегка ошарашенный, растерянный, он пытался взять себя в руки. Когда ему это удалось, он с улыбкой произнес фразу, которую впоследствии разнесут по всем СМИ:

– Да, я, как истинный американец, мечтал произвести сенсацию своим заявлением. Но не думал, что выйдет так громко.

После этих слов грянули овации, обстановка сразу разрядилась, и представители четырех стран перешли к обсуждению проекта «Открытое небо».

Первым высказался премьер-министр Великобритании Энтони Иден. Он похвалил саму идею, отметил, что подобная инициатива благоприятно скажется на внешнеполитических отношениях между странами, если две ядерные сверхдержавы подпишут соглашение и откроют друг другу свое небо.

Французская сторона тоже возражений не имела, хоть премьер-министр Фор и высказался более сухо, это не было отказом.

Эйзенхауэр уже потирал руки, готовясь праздновать полную победу, когда на трибуну вышел представитель советской делегации Булганин. Он сразу же привлек к себе взгляды аудитории. Николая Булганина мало кто знал в лицо, но и тем, кто его знал, было интересно посмотреть на реакцию человека из Советского Союза. Булганин безусловно знал, какой интерес вызовет его персона. Он стоял и несколько минут ждал, пока внимание с его внешности переключится на то, что он собирается сказать.

Пятидесятилетний мужчина представительного вида. В шикарном костюме, как полагается, при галстуке. Светло-русые, тронутые сединой волосы крутой волной уходят на затылок. Глаза смотрят прямо и открыто. Общее благоприятное впечатление немного портил выпирающий вперед подбородок и чересчур суровые брови.

– Вопрос, поставленный перед нами господином Эйзенхауэром, – выдержав паузу, начал Булганин, – весьма интересен. Открыть границы всем без исключения. Показать все военные объекты, более того, отметить их на карте. Идее в смелости не откажешь. Еще более смелое заявление о том, что американская сторона готова уже сейчас открыть для всех желающих доступ на свои воздушные территории. Вопрос, по всей видимости, заслуживает серьезного внимания, и советская делегация непременно займется его изучением.

Булганин вернулся на место. Эйзенхауэр провожал его разочарованным взглядом. И это все? .. Все, что он счел нужным сказать? Глобальности вопроса как не бывало, словно представителям Союза предложили купить песок в пустыне или соленую воду в Атлантическом океане! Да что они о себе возомнили? ! Считают себя выше всех – выше французов, выше англичан. Выше и важнее! Ну, разумеется, у них же в руках ядерное оружие, можно и поиграть с американцами, подразнить, чтобы те слишком не радовались.

Эйзенхауэр распалялся до тех пор, пока не понял, что совещание подошло к концу, а его участники переходят в зал, где подают коктейли. Стряхнув с себя разочарование, Эйзенхауэр пошел в зал для коктейлей. Вот тут-то его и ждал сюрприз. На пути в зал, случайно или намеренно, рядом с ним оказался Никита Хрущев. Встретившись взглядом с Эйзенхауэром, он улыбнулся и сказал: