Художница из Джайпура - Алка Джоши

Джойс Харрис что-то забормотала, и Радха застонала громче. Доктор Кумар взял мою сестру за запястье, прижал большим пальцем ее вену и уставился на свои наручные часы.

– Ей нужен покой, миссис Шастри, – произнес он таким тоном, словно вторжение хозяйки его рассердило.

Радха закрыла глаза и воскликнула:

– Джиджи!

– Видимо, что-то съела…

– Мне нужно идти, миссис Айенгар. – Я хотела было закрыть дверь, но хозяйка и не думала уходить.

– Мой муж всегда говорит: зимой – кислое и соленое, летом – сладкое и неострое…

– Да-да, спасибо. Я обязательно воспользуюсь вашим советом, вместе с рекомендацией доктора. Мне очень жаль, что я вас разбудила.

Я плотно затворила дверь, привалилась к ней спиной и изумленно воззрилась на Радху. Как она догадалась, что нужно сделать? Сестра не растерялась и действовала с умом.

Миссис Харрис постанывала. Радха слезла с кровати, подоткнула ей одеяло.

Доктор настороженно поглядывал на меня.

Я оттолкнулась от двери, собрала волосы в узел.

– Радха, нарви желтых сердцевинок цветов ромашки.

– Больше никаких трав, миссис Шастри, – устало произнес доктор Кумар.

– Она доверилась мне, попросила помочь. – Я подошла к столику. – Быстрее, Радха!

Мой окрик вывел сестру из оцепенения. Радха подскочила ко мне и принялась помогать: обрывала лепестки ромашки и протягивала мне желтые сердцевинки. Я смолола их в ступе вместе с двумя листьями перечной мяты, добавила чуть-чуть воды. Комнату наполнил запах приготовленной мною пасты – фруктово-цветочный, сладкий и острый одновременно.

– Намочи тряпку, – велела я Радхе.

Радха намочила чистое полотенце. Я завернула в него пасту, завязала концы: получилась припарка.

Я села на узкую кровать рядом с доктором Кумаром, нежно промокнула тряпкой влажный лоб женщины. На миг она открыла глаза, явно узнала меня и снова закрыла глаза.

– Дышите, миссис Харрис, – велела я. – Все будет хорошо. Дышите. – Я повторяла эти слова, точно мантру, заклинание жреца или молитву верующего к Ганеше, пока морщины на ее лбу не разгладились.

Я откинула одеяло. Англичанка по-прежнему держалась за живот. Я нажала на точку на ее потном запястье, и пальцы понемногу выпрямились, разжались. Я приложила примочку к ее животу. Минуту спустя женщина перестала дрожать, задышала ровнее.

Доктор Кумар скептически наблюдал за мной.

– Это вытягивает инфекцию. – Я протянула ему примочку.

– Горячая. – Он осторожно взял тряпку, словно она жгла ему руки.

Я улыбнулась.

– Меня саас научила.

Щелкнула открывшаяся дверь. Мы обернулись и увидели Самира. Он подбежал к кровати, подхватил пациентку.

– Мы отвезем ее в частную клинику к Голе. Помнишь его по школе, Кумар?

Доктор Кумар кивнул.

– Ей лучше?

– Боль утихла. Но ребенка спасти не удастся, – обреченно произнес доктор, глядя на меня. Он уже ни в чем меня не винил. Доктор Кумар взял черный саквояж.

– Ничего не попишешь. – Самир направился к двери. Ему явно не хотелось обсуждать случившееся. – Идем, Кумар!

Я проводила их до двери.

– Вы сообщите мне, как у нее дела?

– Я тебе напишу через день-другой, – шепнул Самир и спустился по лестнице с Джойс Харрис на руках.

Доктор Кумар обвел глазами комнату, задерживая взгляд то на одном, то на другом предмете, и наконец посмотрел на меня. Кивком попрощался и был таков.

Я закрыла за ним дверь и прислонилась к ней лбом. Воцарившаяся в комнате тишина оглушала, как треск цикад в знойный летний день. Я ждала вопросов Радхи.

Чуть погодя она сказала:

– Так эта женщина – ангрези, – она хотела потерять ребенка?

– Да.

– И ты ей помогла?

– Да. – Я понурила плечи. Я рассчитывала рассказать обо всем сестре не раньше, чем через несколько лет. Наивная.

– Но ты же мне говорила, что зарабатываешь на жизнь мехенди…

Я стиснула зубы и отвернулась.

Радха задумчиво нахмурилась.

– Помнишь, вчера мы видели нищенку. С младенцем. И ты сказала, что ей не следует больше рожать. Она не сможет прокормить детей.

– Да.

– И сегодня. Эта ангрези. Она же наверняка богатая.

– У женщин бывают свои причины принять трудное решение. – Я поджала губы. – Я ни о чем их не спрашиваю. Мне незачем это знать.

Радха перевела взгляд на кровать.

– Как они тебя отыскали?

Я пожала плечами.

– Меня все знают.

– Кто они, эти мужчины?

– Самир Сингх – мой друг. Мы знакомы много лет. Второй, доктор Кумар, насколько я понимаю, старый друг Самира.

– Малик знает? – помолчав, спросила Радха.

Я еле заметно кивнула. Да.

– Последний вопрос – и начинаем уборку.

– Почему?

– Потому что я не смогу вкратце объяснить тебе сложные вещи. Это долгий разговор.

– Нет, я хотела сказать, почему ты это делаешь? Почему помогаешь женщинам избавляться от детей?

Сегодня ночью Радха услышала и увидела столько нового. У нее дрожали ноги, она, не отрываясь, смотрела на кровавое пятно на кровати.

Как объяснить, почему двое мужчин среди ночи постучали ко мне в дверь? Как объяснить, почему некоторые замужние женщины крутят романы?

Я вспомнила, что говорила мне свекровь, когда учила делать противозачаточные отвары. Мне было пятнадцать, я только-только вышла замуж. «Как я могу отказать этим женщинам, бети? Их земля высохла. Все содержимое их амбаров уходит в счет оплаты заминдару. Им не под силу прокормить тех малюток, которые ждут их дома. Им не к кому обратиться».

Моей сестре всего тринадцать. Простых объяснений недостаточно. Но я настолько устала, что не подберу правильных слов, не сумею объяснить так, чтобы она поняла.

И я повторила слова саас:

– Им не к кому обратиться.

С минуту мы молчали, думая каждая о своем.

– Идем на крышу, нужно постирать, – негромко проговорила я и сдернула с кровати запачканную простыню. Кровь Джойс Харрис пропитала даже джутовую сетку. Придется отмывать ее смесью золы и ги.