Семейный круиз - Аманда Эйр Уорд

Ли Перкинс, официально Самая Популярная и Самая Красивая Девушка в Деревенской дневной школе Саванны, стала бывшей самой-пресамой в обеих категориях. Покидая Саванну и бросив своего парня Мэтта, Ли считала, что так будет лучше для всех. Но кто мог подумать, что он возьмет и женится на ее сестре!

И хотя Ли не общалась с Реган после репетиции свадьбы, она жадно следила за ее жизнью в социальных сетях. Разглядывала своих племяшек Флору и Изабеллу – и страдала. Ведь она никогда не видела их в реальной жизни.

Когда-то Реган ловила каждое слово своей старшей сестры, донашивала за ней наряды. Реган была пухленькой, и парни не падали к ее ногам штабелями. Зато она была доброй и искренней, и с самого детства в ней был силен материнский инстинкт. Когда Ли возвращалась домой из школы, Реган бросалась к ней обниматься, кормила домашней едой и чесала спинку. Счастье Реган состояло в заботе о других. И, в отличие от Ли, она принимала только правильные решения в жизни, стала во всем женщиной – один ребенок справа, другой слева, как свидетельствует ее аватарка на Фейсбуке.

Налюбовавшись на эту троицу, Ли обхватывала руками обе подушки и сладко засыпала в своем мотеле.

Шарлотта не скрывала своей радости по поводу приезда дочери. Она помыла и уложила волосы, оделась ярко и модно. Хотя в последний раз они виделись полгода назад, когда Шарлотта приезжала в Лос-Анджелес, они постоянно оставались на связи. И вот сейчас Ли резануло, что ее мать… как бы это сказать… состарилась.

– Знаешь, я немного расклеилась после смерти Минни, – призналась Шарлотта за вкусно приготовленным ужином. Она подлила обеим еще этого ужасного вина.

– Еще бы ты не расклеилась, – ответила Ли. – Вы ведь так долго дружили.

Шарлотта кивнула.

– Теперь даже не знаю, на что и надеяться. – В голосе матери послышались непривычно скорбные нотки.

– Знаешь… – Ли судорожно подбирала слова, чтобы подбодрить Шарлотту. – Тебя ждет приз, поездка в Европу.

– О, Ли… – Лицо Шарлотты просияло. – Мы поплывем из Афин до самой Барселоны. Этот конкурс называется «Путешествуй по миру». Это как джетсеттеры [22 - Сленг. Обеспеченные люди, которые путешествуют по миру на частных самолетах, посещая модные вечеринки и другие мероприятия. ]. Хотя, конечно, никаких персональных джетов не будет, только билеты в первый класс. Но это уже кое-что.

– Все пройдет замечательно. – Ли накрыла руку матери своею. – Вот на это и будем надеяться.

– Да, ты права. – Ли глотнула еще вина.

И тут Шарлотта так крепко вцепилась в ее руку – как утопающий за соломинку.

– Ты всегда умеешь поддержать.

В этих словах звучала скорее мольба, чем обычная констатация факта, и Ли занервничала. Ей хотелось высвободить руку, но она не посмела.

5 / Шарлотта

Утром Шарлотта отправилась на мессу. Опустившись после причастия на колени, – это были те самые минуты, когда она чувствовала непосредственную связь с Богом, – Шарлотта сформулировала свою просьбу: Господи, сделай так, чтобы я выиграла Средиземноморское путешествие.

Она ехала домой с легким сердцем, впустив в открытое окно поток приморского воздуха. На старых площадях Саванны красовались ряды старинных кирпичных домов, в то время как район Лэндингс [23 - Премиальное комьюнити в юго-восточной части города Саванна. ] застроили современными унесенноветренными постройками – столь огромными, что в каждом из них могло проживать по целой Таре Уильямс [24 - Американская баскетболистка. ]. Квартира Шарлотты находилась в районе, состоящем из нескольких кондоминиумов – строго напротив девятой лунки «Оленьего ручья» [25 - Поле для гольфа. ]. Припарковав свой «Фольксваген Рэббит», она откинулась на сиденье, радостно предвкушая, что когда поднимется по трем ступенькам к своей двери и, войдя в дом, крикнет «Есть тут кто-нибудь? », услышит ответ на свой зов. К ней приехала ее Ли.

Когда ей принесли ее первенца, ее маленькую Ли, Луиза уже была тут как тут. Она суетилась, расхаживая по палате, поправляя цветы в вазе и беспрестанно тараторя, что Шарлотта должна быть благодарна ей за то, что она, Луиза, настояла на полусне [26 - Способ обезболивания родов. ], который на самом деле к тому времени уже почти не применялся. Как и предупреждали критики этого метода обезболивания, Шарлотта годами потом страдала от его последствий: сколько ни вкалывай морфия, мозг все равно все запомнил. В разоблачающих статьях писалось, что находящихся в полусне орущих от ужаса рожениц привязывали к гинекологическим креслам, пока врачи преспокойненько занимались своим делом в полной уверенности, что никаких воспоминаний не останется.

Медсестра вручила дочурку Шарлотте, когда та еще не отошла от лекарств. Малышка впилась в нее взглядом пронзительно голубых глаз. Шарлотта посмотрела на нее тогда и подумала: Наконец-то в мире появился человечек, предназначенный только для меня. Шарлотта улыбнулась дочке, и та закрыла глаза. Волна счастья и гордости окатила Шарлотту, и она даже всплакнула.

– Вы только посмотрите, – сказал появившийся возле кровати Шарлотты Уинстон. Он пах сигарами, которыми угощал других и которые курил сам перед телевизором в комнате ожидания. Лицо его смягчилось и покрылось легким румянцем. Он был счастлив – по крайней мере, в данный момент. На секунду в мозгу Шарлотты, словно пламя от его серебряной зажигалки, вспыхнула надежда, что, возможно, это дитя сможет излечить его. Они уже заранее придумали для девочки имя: Элизабет Лир. Элизабет – в честь бабушки Уинстона, Лир – в честь их любимой шекспировской пьесы, которую они смотрели в Париже, в театре под открытым небом – на заре своего знакомства. Но уже через несколько дней Элизабет Лир стала просто Ли.

– Вы только посмотрите на нашу девочку, – сказал Уинстон.

Шарлотта кивнула, крепко прижав к себе ребенка. Она еще подумала тогда: Не наша, а моя.

Но когда Шарлотта поднялась по трем кирпичным ступенькам и крикнула «Есть тут кто-нибудь? », никто не ответил. Ли все еще спала. Шарлотта переоделась в слитный купальник и махровый халат, закинула в пляжную сумку со своей монограммой два полотенца, три любовных романа и уселась читать New York Times. Когда она пролистала газету до середины, появилась сонная Ли в неглиже. Разговаривая с кем-то по сотовому, она налила себе чашку кофе и пошла обратно в комнату, махнув Шарлотте и извинительно указав на телефон. Как будто можно обсуждать важные дела, разгуливая в одних лишь трусиках.